Страница:
82 из 582
– Дядя Евсей, я… – а тут еще Мати подливала огня в лампу. – Я… – несмотря на полученное разрешение, она продолжала, вопреки собственному обыкновению, мяться, переступая с ноги на ногу, возле отдернутого полога.
– Давай, давай быстрее, не напускай холод! – прикрикнул на нее летописец, злясь не столько на племянницу, сколько на самого себя. Этот его голос, который словно уже не принадлежал ему, звучал слишком высоко и норовил дрогнуть от волнения именно в тот момент, когда ему надлежало быть твердым и убедительным.
"Словно я разучился говорить!" – его просто передернуло: не хватало еще показать свою беспомощность и растерянность девочке!
– Я… Мне… В караване говорят, что произошло новое чудо, и… И я подумала, что, может быть, понадоблюсь тебе…
– Понадобишься? Зачем?
– Ну… Не знаю… Зачем-нибудь…
Хотя Мати и забралась в повозку, но так и осталась сидеть с краю, возле самого полога.
– Ты что, боишься меня? – неожиданный, непонятный вопрос дяди заставил ее вздрогнуть.
– Нет, я…
– Что же тогда сидишь в стороне? Признайся, ты боишься!
– Дядя Евсей…
– Не ври мне!
– Я… – девушка сжалась, втянув голову в плечи. – Я не вру, – взглянув на него глазами, похожими на те, что были у побитой собаки, тихо проговорила она.
"Зачем ты так?! – кричала ее душа. – Я ведь ничего тебе не сделала! Я… Ты же знаешь, как относится к обману Шамаш!" Да уж, обвинение во лжи считалось в караване самым страшным, даже страшнее подозрения в трусости.
|< Пред. 80 81 82 83 84 След. >|