Князь ветра   ::   Юзефович Леонид Абрамович

— Волосы могли бы смягчить удар, но монголы бреются наголо. Его нашли с проломленным черепом, — сказал Зейдлиц. — При своей начитанности в духовной литературе Губин не из тех, кто сражается с бесом при помощи пера и чернильницы. Кочергой по башке — и вся теология. Утром он сам во всем признался, но в содеянном не раскаивался. Да, дескать, покарал слугу сатаны, делайте со мной что хотите.

— И что вы с ним сделали? — спросил Иван Дмитриевич.

— А как бы вы поступили на моем месте? — Отправил бы его в сумасшедший дом.

— Я принял такое же решение, но, боюсь, ошибся.

— Может, надо было его медалью наградить?

Оба замолчали, пережидая, пока под окнами пройдет рота солдат. Служивые шли с песней, следом бежал мальчик с вдохновенным лицом и деревянной сабелькой. Умилившись, Иван Дмитриевич пожалел, что такими глазами Ванечка теперь провожает на улице не гренадеров, а горничных.

— Вернемся к «Театру теней», — предложил Зейдлиц. — Если вы прочли всю книгу «На распутье», то заметили, верно, что этот рассказ отличается от остальных. При всей фантастичности сюжета в нем есть реальная основа и неподдельное чувство. Имя ему — ужас.

— А реальная основа — это что?

— То, что Найдан-ван крестился в Петербурге. Но никто из тех, кому это было известно, понятия не имел, чего ради он обратился в православие. Как же Каменский-то узнал?

— Может быть, все-таки не узнал, а выдумал? — предположил Иван Дмитриевич.