JК
Коффи проходит милю :: Кинг Стивен
Страница: 50 из 93Когда комната приобрела более-менее приличный вид, они ушли. Никто из нас за это время не произнес ни слова. Потому что сказать было нечего.
6
В эту ночь я не работал. Я сидел в гостиной нашего маленького дома, курил сигареты, слушал радио и смотрел, как темнота поднимается с земли, чтобы поглотить небо. Телевидение - хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше. Вошла Дженис, присела на подлокотник кресла и взяла меня за руку. Мы помолчали немного, слушая "Колледж музыкальных знаний" Кэл Кайзера и глядя, как зажигаются звезды. Мне было хорошо.
- Извини, что назвала тебя трусом, - сказала она. - Мне так плохо, хуже я ничего не говорила тебе за всю нашу жизнь.
- Даже в тот день, когда мы поехали с палаткой и ты назвала меня старым вонючим Сэмом? - спросил я, и мы рассмеялись, потом поцеловались раз или два, и снова между нами воцарился мир. Она была так красива, моя Дженис, она мне до сих пор снится. Старому и уставшему от жизни, мне снится, что она входит в мою комнату в этом одиноком, заброшенном месте, где коридоры пахнут мочой и тушеной капустой, мне снится, что она молода и прекрасна, с голубыми глазами и высокой красивой грудью, к которой я не мог не прикасаться, и она говорит: "Ну что, дорогой, меня не было в той автобусной катастрофе. Ты ошибся, вот и все".
6
В эту ночь я не работал. Я сидел в гостиной нашего маленького дома, курил сигареты, слушал радио и смотрел, как темнота поднимается с земли, чтобы поглотить небо. Телевидение - хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше. Вошла Дженис, присела на подлокотник кресла и взяла меня за руку. Мы помолчали немного, слушая "Колледж музыкальных знаний" Кэл Кайзера и глядя, как зажигаются звезды. Мне было хорошо.
- Извини, что назвала тебя трусом, - сказала она. - Мне так плохо, хуже я ничего не говорила тебе за всю нашу жизнь.
- Даже в тот день, когда мы поехали с палаткой и ты назвала меня старым вонючим Сэмом? - спросил я, и мы рассмеялись, потом поцеловались раз или два, и снова между нами воцарился мир. Она была так красива, моя Дженис, она мне до сих пор снится. Старому и уставшему от жизни, мне снится, что она входит в мою комнату в этом одиноком, заброшенном месте, где коридоры пахнут мочой и тушеной капустой, мне снится, что она молода и прекрасна, с голубыми глазами и высокой красивой грудью, к которой я не мог не прикасаться, и она говорит: "Ну что, дорогой, меня не было в той автобусной катастрофе. Ты ошибся, вот и все".