Кобра   ::   Горшков Валерий Сергеевич

Завершает видения огромный, как статуя Свободы, бронзовый орел с хищно загнутым окровавленным клювом…

Я схватил ведро, полное бензина, и, расплескивая его через край, бросился назад к коттеджу. Я вломился в спальню… и застыл на пороге, не обращая внимание, как из худого ведра прямо мне на ботинки стекает тоненькая струйка взрывоопасной жидкости. Я неморгающим взглядом смотрел на стоящую посреди комнаты Катю, в руке у которой был огромный кухонный нож для разделки мяса. Лезвие ножа из серебристого стало рубиновым. На полу, беспомощно раскинув руки и выпучив голубые глаза, лежал Толик. Весь его вид словно молил о пощаде, но надежды на спасение не было. Его обильно залитое кровью горло, было перерезано от уха до уха, а на губах, перепачканных алой пеной, вероятно, застыл так и не вырвавшийся из груди последний крик о помощи. Мертвые не умеют кричать.

– Ты снова опоздал, милый, – ангельским голоском сообщила Катя. – Ты слишком рано посчитал, что деньги уже у тебя в кармане. Теперь они не достанутся никому. Никто из живых не сможет рассказать тебе, где они спрятаны. А мертвые… они умеют хранить свои секреты. – Зайка опустила взгляд и брезгливо посмотрела на зажатый в ее руке нож. Ее пылающие угольками глаза потухли, и в следующую секунду нож полетел в сторону. Девчонка отшвырнула его с таким омерзением, словно это была болотная гадюка, а не кусок металла с пластиковой ручкой.

– А теперь можешь делать то, ради чего пришел. Мне уже плевать. Если ты не убьешь меня, то я сделаю это сама. Для меня жизнь кончилась. Ну же, давай, выливай свой поганый бензин!!!

У меня с глаз словно спала пелена.