Когда бьет восемь склянок   ::   Маклин Алистер

На какое-то время я растерялся перед невозможностью понять женский разум; перед тем, как бежать, чтобы спасти свою жизнь, и пускаться в опасное плавание в водах Торбейского залива, она не забыла положить духи в свою полиэтиленовую сумку! Уж в чем можно быть уверенным, так это в том, что любые духи, какие она употребляла до этого, напрочь смыло водой, пока я выуживал ее из залива.

— Простите меня. — Она сказала это так, что я должен был забыть о том, что она лучшая актриса Европы. — Я прошу у вас прощения. За то, что я говорила, за то, что думала раньше. За то, что считала вас чудовищем. Я ведь не звала о Ханслетте, о Бейкере и Дельмонте, а также о пилоте вертолета. Обо всех ваших друзьях. Простите, Филип. Простите меня!

Она зашла слишком далеко. И была слишком близко от меня, черт побери. Чтобы вставить между нами спичечный коробок, пришлось бы забивать его паровым молотком. А эти духи, что не выпадают из елочной хлопушки — дурманящие духи, духи для привлечения плэйбоев с глянцевых обложек, я бы сказал. Колокол тревоги не переставая звенел в моей голове, словно предупреждая о краже со взломом. Я попробовал прекратить это, насколько это в человеческих силах. Я стал думать о более возвышенных вещах. Она ничего не говорила. Она только сжимала мою руку, и даже паровой молот теперь бы уже не помог. Слышно было, как позади нас спокойно и умиротворенно гудит большой дизель. «Файркрест» скатывался в пучину по длинным, пологим валам и снова медленно всплывал. Я впервые отметил странный каприз природы на Западных островах: неожиданный рост температуры после полуночи.