Колесо Фортуны   ::   Дубов Николай Иванович

Здесь на окне почему-то не было занавески и прожекторно-белый лунный свет с пронзительной ясностью озарял стоящую в глубине комнаты Смерть. Нижняя челюсть черепа отвисла, согнутые в локтях руки расслабленным жестом повернуты вправо, словно радостно осклабившийся скелет любезно приглашал: "Входите, пожалуйста..."

Когда человек хочет убежать, то самое худшее, что он может при этом сделать - зажмуриться. Однако даже если бы Семену дали такой совет, он вряд ли бы его услышал и все равно поступил бы вопреки совету - он изо всех сил зажмурился и попятился. Семен тут же почувствовал, что к спине и рукам его что-то прикасается, обхватывает их. Из самых глубин Семенова нутра вырвался сдавленный вопль животного ужаса:

- Ы-ы-ы!..

Семен попытался отмахнуться, но руки его вдруг оказались спутанными, он отчаянно метнулся, вырываясь, и тогда сверху кто-то прыгнул на него, тяжко ударил твердым по голове и грузно обвис на плечах. Семен Верста не знал, как падают в обморок, никогда не терял сознания, поэтому он сделал единственное, о чем был наслышан, - он умер: перестал думать, чувствовать и рухнул на пол.

- Умер? - ужаснулся Аверьян Гаврилович.

- Сейчас посмотрим, - сказал Кологойда, стаскивая хомут и опутавшую Семена шлею. - Когда такая научная ценность ахнет по башке - недолго и перекинуться... - Он посмотрел наверх. - Кто ж хомуты на гвоздик вешает, товарищ директор?! На крюк их вешают. И вообще - не тут, а в конюшне...

Семен Верста лежал в неловкой, неестественной позе, лицо было совершенно бескровным.

- Воды бы... - сказал Кологойда.