Страница:
409 из 643
Он подтвердил, что разговор о родственниках Лукьянихи - чистое вранье, случилось что-то с ней самой, но что бы ни случилось, следовало накрепко отгородиться и от происшедшего, и от Лукьянихи. Для этого была надежная позиция: ничего не видала, ничего не слыхала, ничего не говорила...
- А я не знаю, гражданин начальник, - умильно улыбнулась она. - Должно, домой. Куда ей иначе ехать?
Только мне она не докладывала, а я не спрашивала. Мое дело какое? Приехала - хорошо, уехала - того лучше...
А что, куда да зачем - не знаю и знать не хочу. Я в чужие дела не впутываюсь.
- Вот и правильно. Бывайте здоровы, - сказал Кологойда, поворачиваясь к ней спиной, и нарочито громко, чтобы она услышала, добавил: - Пойдем, хлопче, в отделение, я напишу старухе извещение - пускай сама отвечает своим родственникам, чтобы мне из-за этого в Ганыши не мотать.
На углу Кологойда остановился.
- Вот чертова баба! - сказал Кологойда, перейдя на другую сторону улицы. Он досадливо сдвинул фуражку с затылка на нос и сплюнул.
Досада относилась не столько к Сидорчук, сколько к самому себе. Не потому, что врал. Иногда не грех и соврать. Только врать надо так, чтобы было похоже на правду. А у него не получилось, и стерва эта враз смикитила. Ну, какой уважающий себя уполномоченный побежит ни свет ни заря разыскивать никчемную старуху?
Он или извещение пошлет, или к себе вызовет. А тут еще этот директор в тапочках.
|< Пред. 407 408 409 410 411 След. >|