Колесо Фортуны   ::   Дубов Николай Иванович

Алексей слушал, багровел от злости, и на потемневшем лице шрам его казался еще более страшным.

- Ну и что теперь делать сбираешься, - саркастически осклабился он, побежишь докладывать мокрохвостой полководице?

- Ты не собачься, Алешка! Мне самому она, как комар в ухе...

- Нет, братушка, не комар! Комара прихлопнут, и нет его, а ее не прихлопнут. Падет в ножки крестному отцу, ну и ночная кукушка его за сестрицу слезу прольет, прощенье вымолит. По молодости лет, мол, по неразумию... И франту тому шведскому, что ему станется?

В крайности от двора прогонят, в имение сошлют, как Бестужева... А нас какое имение ждет, за Уралом?

Ноздри вон, под кнут и в Сибирь - вот и вся недолга!

И еще если государева милость будет, а то и вовсе - решка...

- Видно, съезжу я к графу, посоветуюсь.

- К Сен-Жерменю своему? Я тебе давно хотел сказать, братушка... Оно, конечно, земной ему поклон, что он не дал тому шулеру меня обчистить, да уж больно чуден, вроде как даже не в себе... Да нет, человек он, конечно, умнеющий, только все время заговаривается.

Всюду-то он был, все видал... Ну, я не спорю, воробей он, видать, стреляный. А как же с тем римским императором - как там его звали? - будто он с ним разговоры разговаривал, вот как мы с тобой? Как это надо понимать? Бессмертный он, что ли, или нас за дураков считает?.. Ну, это ладно! Я хочу сказать - человек он сторонний, чуть что - сел в карету и ускакал, а мы - расхлебывай... А уж коли нам хлебать, так самим и варить надо.