JК
Конан и дар Митры :: Мэнсон Майкл
Страница: 160 из 723- Знаешь, я недавно подшиб одного, и остальные тут же разорвали беднягу в клочья. По-моему, они ухитрились сожрать еще двоих, но точно поручиться не могу... - Он подбросил камень. Вот если б они жрали друг друга без остановки, это было бы то, что надо!
Шеймис покивал головой.
- Можно попробовать, хозяин, можно попробовать. Ты не представляешь, насколько легче вселить в сердце зверя либо человека гнев, бешенство, жажду крови, чем покой и умиротворение. Стремление убивать вспыхивает словно искра, высеченная огнивом; потом остается только подбрасывать и подбрасывать в костер ярости поленья злобы...
- Ну, за искрой дело не станет, - произнес киммериец, поднимаясь. Он оглядел собачью стаю и тщательно прицелился. - Сейчас я проломлю череп во-он той облезлой зверюге... А ты, Шеймис, не зевай! Пусть они жрут друг друга так, чтоб одни превратились в скелеты, а другие околели от сытости!
Камень свистнул в раскаленном воздухе, и снизу донеслось рычание. Затем оно перешло в хриплый яростный лай, в рев, от которого заложило уши: мастафы были огромными псами, и глотки их могли испускать чудовищные звуки.
Свора сцепилась. Кое-кто сразу добрался до горла ближайшего соплеменника и теперь бешено душил его, не обращая внимания на то, что задние ноги и бока рвут клыки соседей. Меж камней перекатывались клубки из пяти-шести грызущихся псов; их шкуры, черные, коричневые и серые, начали окрашиваться алым.
Шеймис покивал головой.
- Можно попробовать, хозяин, можно попробовать. Ты не представляешь, насколько легче вселить в сердце зверя либо человека гнев, бешенство, жажду крови, чем покой и умиротворение. Стремление убивать вспыхивает словно искра, высеченная огнивом; потом остается только подбрасывать и подбрасывать в костер ярости поленья злобы...
- Ну, за искрой дело не станет, - произнес киммериец, поднимаясь. Он оглядел собачью стаю и тщательно прицелился. - Сейчас я проломлю череп во-он той облезлой зверюге... А ты, Шеймис, не зевай! Пусть они жрут друг друга так, чтоб одни превратились в скелеты, а другие околели от сытости!
Камень свистнул в раскаленном воздухе, и снизу донеслось рычание. Затем оно перешло в хриплый яростный лай, в рев, от которого заложило уши: мастафы были огромными псами, и глотки их могли испускать чудовищные звуки.
Свора сцепилась. Кое-кто сразу добрался до горла ближайшего соплеменника и теперь бешено душил его, не обращая внимания на то, что задние ноги и бока рвут клыки соседей. Меж камней перекатывались клубки из пяти-шести грызущихся псов; их шкуры, черные, коричневые и серые, начали окрашиваться алым.