Конан и дар Митры   ::   Мэнсон Майкл

Лучшим из всех был, разумеется, Кром, Владыка Могильных Курганов, чьим именем клялись воины-киммерийцы; он не требовал поклонения, не отличался ревностью и вообще не влезал в людские дела. Лишь однажды глаза бога обращались к человеку - в миг, когда тот впервые появлялся на свет, впервые вдыхал воздух, готовясь испустить первый младенческий вопль. Дитя, которое выдерживало этот взгляд, оставалось в живых, что тут же доказывали его громкие крики; слабые же и увечные от рождения умирали, не успев пискнуть.

Кром не мстил, если рожденные в его землях уходили в другие страны и начинали поклоняться там иным божествам; это ему было безразлично. А посему Конан мог без страха призывать на помощь всех богов, коих считал полезными, проклиная тех, к которым не испытывал приязни. Очень нужным богом являлся Бел, покровитель воров, и киммериец нередко поминал его, занимаясь в юные годы воровским ремеслом в Заморе; столь же необходимой была и Иштар, будившая страсть в сердцах мужчин и женщин, осенявшая своей благодатью любовное ложе. Конан не имел ничего против Аримана или Великих богов Асгарда; однако ледяного великана Имира, которому поклонялись в Ванахейме, и старого Игга с сонмом беспутных сыновей, владыку Гипербореи, он недолюбливал. Как, впрочем, и мерзостного Нергала, и стигийского Сета!

В этом пестром пантеоне Митра, однако, занимал особое место.