JК
Конан и дар Митры :: Мэнсон Майкл
Страница: 330 из 723Спустя некоторое время корабль неторопливо, на пяти парах весел, скользнул к темной базальтовой стене: загрохотали якорные цепи, дружно ухнули мореходы, упираясь шестами в гладкий камень, и "Громовая Стрела" замерла.
Они находились под самой горой, у подножия вулкана, над которым расплывалось огромное черное облако. Из него падал пепел, окутывая серой пеленой деревья и травы; он ложился на прибрежные камни, на листву, на воду, на палубу корабля, на плечи и лица людей. Метель, подумал Конан, поглядывая на стоявших рядом Рагара и Каллу; бронзовый шлем на головке девушки уже потерял блеск, а темно-синее шелковое одеяние аргосца стало сизым и тусклым.
Да, метель, решил он, такая же, как в Ванахейме или Асгарде, только не белая, а темная. Пепел был теплым, но скоро его хлопья начнут жечь, словно кристаллики льда, потом еще сильнее... Конан припомнил, как в северных краях, в круговерти пурги, танцуют снежные девы, дочери Имира, заманивая путников в свои холодные объятья. Кто запляшет здесь, когда под раскаленным пеплом и камнями обратятся в прах деревья и травы? Огненные саламандры? Драконы в пламенной чешуе? Чудища, дыханье которых плавит скалы? Помрачнев, киммериец насупил брови; ему было неприятно сознавать собственное бессилие.
Сверху доносился мерный рокот, иногда прерывавшийся громовыми раскатами. Почва ощутимо подрагивала; гигантский змей, затаившийся в жерле вулкана, пробовал свои силы.
Они находились под самой горой, у подножия вулкана, над которым расплывалось огромное черное облако. Из него падал пепел, окутывая серой пеленой деревья и травы; он ложился на прибрежные камни, на листву, на воду, на палубу корабля, на плечи и лица людей. Метель, подумал Конан, поглядывая на стоявших рядом Рагара и Каллу; бронзовый шлем на головке девушки уже потерял блеск, а темно-синее шелковое одеяние аргосца стало сизым и тусклым.
Да, метель, решил он, такая же, как в Ванахейме или Асгарде, только не белая, а темная. Пепел был теплым, но скоро его хлопья начнут жечь, словно кристаллики льда, потом еще сильнее... Конан припомнил, как в северных краях, в круговерти пурги, танцуют снежные девы, дочери Имира, заманивая путников в свои холодные объятья. Кто запляшет здесь, когда под раскаленным пеплом и камнями обратятся в прах деревья и травы? Огненные саламандры? Драконы в пламенной чешуе? Чудища, дыханье которых плавит скалы? Помрачнев, киммериец насупил брови; ему было неприятно сознавать собственное бессилие.
Сверху доносился мерный рокот, иногда прерывавшийся громовыми раскатами. Почва ощутимо подрагивала; гигантский змей, затаившийся в жерле вулкана, пробовал свои силы.