Конан и грот Даёмы   ::   Мэнсон Майкл

Говорили, что золота и камней у него не счесть, только собаки во дворе злы; ну, собак мой старый пень зачаровал – на псов у этой нечисти силы хватало. Словом, влез я к шандаратцу, а тот оказался магом – да таким, что по велению его отнялись у меня руки и ноги, и стал я бесчувственным бревном. И слуги колдуна свезли меня на ближний остров, где жили одни бешеные псы, и бросили там на верную погибель…

– А дух? Твой дух? Что он сделал? – спросила Зийна. Глаза ее округлились от любопытства.

– Дух, протухшая нечисть, сперва сбежал со страху перед чародеем, а потом вернулся и помог мне выбраться с того острова, – сказал Конан, вороша в костре обугленным суком. – Он все-таки держал слово и не собирался меня бросать на поживу псам.

Словом, добрались мы до берега, и к тому времени крепко я разозлился. Понимаешь, молодые думают, что они сильней всех на свете, и никто им не указ – ни маг, ни король, ни бог, ни демон. Я тоже был молод и решил прикончить того шандаратского чародея, хоть дух из кувшина, гнилая плесень, не советовал с ним тягаться. Ну, я послал его к Нергалу и снова залез во двор колдуна.

Тут Конан смолк, уставившись в костер. За зыбкой границей освещенного пространства царили мрак и тишина, лишь ветер шелестел в густых лапах елей, да где-то далеко, в болотах, тонким жалобным голосом кричала выпь.

– Чудесную историю ты рассказал, господин мой… – тихо промолвила Зийна.