JК
Конан и грот Даёмы :: Мэнсон Майкл
Страница: 225 из 382Вождь Деканаватха и мудрые друиды этого не одобряли, и нарушивший традицию отступник обычно кончал жизнь в местах, подобных Сирандолу.
Но до того, как путники устраивались спать, они долго сидели у общего костра, то перебрасываясь едким словом, то шуткой, то обмениваясь занимательными историями. Однажды, прикончив тушку жирного сирюнча, пикт произнес:
– Живот мой тоскует по настоящему мясу. Хорошо бы подстрелить оленя… Не то я, как предок наш Семитха, перегрызу кому-нибудь горло – тебе, киммериец, или твоей женщине, которая на вид гораздо вкуснее.
– Разве в твоем племени пожирают людей? – Конан удивленно воззрился на Тампоату.
– Нет, сейчас нет… Но старики говорили, что так было не всегда. Прежде ели… в память о Семитхе и его брате Кулриксе.
Зийна, вздрогнув, прижалась к Конану, но не сказала ни слова. Ей нравились страшные истории, а то, о чем обычно толковали у вечернего костра пикт и киммериец, было страшным – таким страшным, что от рассказов этих завяли бы все цветы, засохли бы все щедрые виноградники Пуантена.
– Семитха и Кулрикс считались великими вождями, – начал Тампоата, – и правили они в те давние времена, когда наше племя обитало не на Большой Земле, а на далеких островах в Западном океане…
– Значит, до Великого Потопа? – шепнула Зийна.
– Да, до Потопа… Говорят, на тех островах было много места, много долин и лесов, и вересковых пустошей, и скал с пещерами, и деревьев, и всякого зверья, подходящего в пищу лесным людям.
Но до того, как путники устраивались спать, они долго сидели у общего костра, то перебрасываясь едким словом, то шуткой, то обмениваясь занимательными историями. Однажды, прикончив тушку жирного сирюнча, пикт произнес:
– Живот мой тоскует по настоящему мясу. Хорошо бы подстрелить оленя… Не то я, как предок наш Семитха, перегрызу кому-нибудь горло – тебе, киммериец, или твоей женщине, которая на вид гораздо вкуснее.
– Разве в твоем племени пожирают людей? – Конан удивленно воззрился на Тампоату.
– Нет, сейчас нет… Но старики говорили, что так было не всегда. Прежде ели… в память о Семитхе и его брате Кулриксе.
Зийна, вздрогнув, прижалась к Конану, но не сказала ни слова. Ей нравились страшные истории, а то, о чем обычно толковали у вечернего костра пикт и киммериец, было страшным – таким страшным, что от рассказов этих завяли бы все цветы, засохли бы все щедрые виноградники Пуантена.
– Семитха и Кулрикс считались великими вождями, – начал Тампоата, – и правили они в те давние времена, когда наше племя обитало не на Большой Земле, а на далеких островах в Западном океане…
– Значит, до Великого Потопа? – шепнула Зийна.
– Да, до Потопа… Говорят, на тех островах было много места, много долин и лесов, и вересковых пустошей, и скал с пещерами, и деревьев, и всякого зверья, подходящего в пищу лесным людям.