JК
Конан и грот Даёмы :: Мэнсон Майкл
Страница: 334 из 382Но в огромном зале не было нитепла, ни очагов, ни блюд с мясом, ни кувшинов с вином.
Перед Конаном открылся просторный сумрачный чертог, почти пустой, если не считать кубического каменного возвышения, занимавшего его середину. Этот куб, высеченный из глыбы черного гранита, напомнил киммерийцу жертвенники Великого Змея, виденные им некогда в Луксуре и Птейоне, стигийском городе мертвых. Перед алтарем, угрожающе вскинув руки, стоял человек в меховой мантии, с длинными распущенными волосами; его темная грива резко выделялась на желтовато-белой шкуре полярного медведя, прикрывавшей плечи. Был человек высоким и стройным, с обычной для стигийцев кожей цвета старого янтаря; орлиный нос с широкими ноздрями нависал над тонкогубым ртом, щеки и виски высокого лба казались чуть впалыми, раздвоенный крепкий подбородок говорил о внутренней силе и уверенности в себе. Пожалуй, его можно было бы счесть красивым, если б не холодный и высокомерный взгляд широко расставленных глаз, и не кустистые грозно сдвинутые брови.
Рука киммерийца взметнулась, и, одновременно с блеском прорезавшего воздух ножа, колдун выкрикнул несколько слов. «Да будут члены твои камнем…» – успел разобрать Конан, чувствуя, как ледяной холод охватывает его.
Он зашатался, едва не потеряв сознание, но вдруг лоб, виски и затылок обвила раскаленная змея, стиснула голову, посылая волны нестерпимого жара; они покатились вниз, к плечам и к сердцу, добрались до кончиков пальцев, согрели колени.
Перед Конаном открылся просторный сумрачный чертог, почти пустой, если не считать кубического каменного возвышения, занимавшего его середину. Этот куб, высеченный из глыбы черного гранита, напомнил киммерийцу жертвенники Великого Змея, виденные им некогда в Луксуре и Птейоне, стигийском городе мертвых. Перед алтарем, угрожающе вскинув руки, стоял человек в меховой мантии, с длинными распущенными волосами; его темная грива резко выделялась на желтовато-белой шкуре полярного медведя, прикрывавшей плечи. Был человек высоким и стройным, с обычной для стигийцев кожей цвета старого янтаря; орлиный нос с широкими ноздрями нависал над тонкогубым ртом, щеки и виски высокого лба казались чуть впалыми, раздвоенный крепкий подбородок говорил о внутренней силе и уверенности в себе. Пожалуй, его можно было бы счесть красивым, если б не холодный и высокомерный взгляд широко расставленных глаз, и не кустистые грозно сдвинутые брови.
Рука киммерийца взметнулась, и, одновременно с блеском прорезавшего воздух ножа, колдун выкрикнул несколько слов. «Да будут члены твои камнем…» – успел разобрать Конан, чувствуя, как ледяной холод охватывает его.
Он зашатался, едва не потеряв сознание, но вдруг лоб, виски и затылок обвила раскаленная змея, стиснула голову, посылая волны нестерпимого жара; они покатились вниз, к плечам и к сердцу, добрались до кончиков пальцев, согрели колени.