Конечная остановка: Меркурий   ::   Тюрин Александр Владимирович

Можно прислониться к борту и просипеть, разминая кадык:

— Ахорошо все-таки, что ты поменяла свои башмаки с подковами и шипами на сравнительно мягкие кеды. Кстати, что это там прожужжало над нами?

— Парочка коптеров.

— Ну, что ж ты раньше про них не сказала? Или считаешь, что я усваиваю материал намного лучше после небольшой взбучки?

— А ты как считаешь, одного раза тебе хватит? — решила уточнить она.

— Пожалуй, да. Поехали путем истинным через Гроб, Череп, Кости и всю прочую жуть. Бомбу себе на холку я действительно заработать не желаю. Я вообще против бомбардировок, даже ковровых и миротворческих. Кстати, Шошана, ты знаешь тех, кто прилетал?

— Они прилетали за тобой, тебе лучше знать.

— Благодарю за находчивость. И все-таки, как это у тебя получилось, защитница?

— Что “это”, Терентий? — впервые по имени назвала.

— Узнать о том, чего тебе знать не положено. Ты хотя бы абстрактно расскажи, только словами, а не жестами.

— Абстрактно — пожалуйста. Это принесет тебе столько же пользы, сколь и сочинения Николая Кузанского… — ученый Коля по фамилии Кузанский у фемок очевидно служил обозначением бессмыслицы. — Мы все живем в системе симметрий. И если в неком месте становится больше, то в другом — меньше. Что-то, допустим, сдвигается вправо, тогда кое-что влево. В какой-то точке проклевывается “плюс”, а в другой точке обязательно появляется “минус”. Причем, и левое, и правое, и “плюс”, и “минус” — кусочки одного целого.