Контакт первой степени тяжести   ::   Горюнов Андрей

Белова страшно раздражала эта манера Власова говорить: уклончиво, с отводом глаз в сторону, с намеками, невнятными угрозами и каким-то наивным, открытым хамством, с наглостью на уровне детского сада.

Белов сел напротив следователя и слегка потянулся, так, что плечевые суставы сочно хрустнули.

— Как рука? — спросил он участливо, но не без удовольствия. — Сильно болит, поди?

— Да нет. Прошла. Еще вчера, — безмятежно парировал Владислав Львович, однако, кинув взгляд на свою руку, увидел повязку и болезненно поморщился: — Перевязал вот просто так, формально — чтобы писать меньше. У нас ведь как, у следователей — сплошная писанина. Все думают, что мы как Пуаро, как Шерлок Холмс: расследуем там, вынюхиваем, анализируем, думаем, а мы вроде Агаты Кристи — пиши и пиши, что в голову взбрендит, без всякого вмешательства ума, двадцать пять часов в сутки кряду — в черную голову, чего хочешь пиши, одно чистописание, мать его, прости господи!

Белов сочувственно кивнул.

Оба замолчали.

Власов даже отвернулся в сторону и вперил свои темные, как маслины, глаза куда-то туда, за окно, в серое небо, затянутое сизыми облаками. Там, на пламенеющей багрянцем ветке клена, сидела облезлая ворона и как-то тяжело, по-собачьи натужно гадила.

— Запор, — констатировал Власов и вновь замолчал, закрыв глаза.

Пауза затянулась сверх всякой меры и приличия.

«Заснул он, что ли? Специально жилы тянет, псина», — подумал Белов и громко, отрывисто кашлянул.

Власов вздрогнул и резко открыл глаза.