Король-олень   ::   Брэдли Мэрион Зиммер

Но днем, когда ей встретился во дворе старик Талиесин, Моргейна поклонилась ему, а когда он протянул руку, чтобы благословить ее, она робко произнесла:

— Отец…

— Что, милое дитя?

«Десять лет назад, — подумала Моргейна, — я непременно вспылила бы: зачем Талиесин разговаривает сомной, словно с малышкой, что забралась к нему на колени и дергает его за бороду?» Теперь же, как ни странно, это ее успокоило.

— Собирается ли мерлин Кевин приехать сюда к Троицыну дню?

— Думаю, нет, дитя, — отозвался Талиесин и доброжелательно улыбнулся. — Он поехал на север, в Лотиан. Но я знаю, что он очень любит тебя и вернется к тебе сразу же, как только сможет. Думаю, ничто не сможет отвратить его от этого двора, пока ты пребываешь здесь, маленькая Моргейна.

«Неужто же весь двор знает, что мы были любовниками? А ведь я вела себя так осторожно!»

— Отчего все при дворе болтают, будто Кевин Арфист пляшет под мою дудку, — ведь это же не правда! — раздраженно произнесла Моргейна.

Снова улыбнувшись, Талиесин произнес:

— Милое дитя, никогда не стыдись любви. И для Кевина бесконечно важно, что женщина, столь добрая, изящная и прекрасная…

— Ты смеешься надо мной, дедушка?

— С чего бы вдруг я стал над тобою смеяться, малышка? Ты — дочь моей любимой дочери, и я люблю тебя всей душой, и ты знаешь, что я считаю тебя самой прекрасной и талантливой изо всех женщин. А Кевин, в чем я совершенно уверен, ценит тебя еще выше: ведь ты единственный, не считая меня, человек при этом дворе, и единственная женщина, кто способен беседовать с ним о музыке на его языке. И когда ты являешься, для Кевина восходит солнце, когда же уходишь — настает ночь. И если тебе это неизвестно, стало быть, ты здесь единственная, кто этого не знает.