JК
Корсары Балтики :: Морозов Дмитрий
Страница: 246 из 342 —У страха глаза велики: «Адмирал Дориа» всего один.
— Ложь не красит воина, — проворчал свен, возвращаясь к делу спасения своего корабля.
Спустились в лодку в полном молчании. Никто не понимал, что за мертвенная бледность въелась в лицо датчанина, вечно веселого балагура, способного шутить под ядрами и картечью.
Подняться на когг оказалось делом гораздо более хлопотным и опасным, чем спуститься с него и взять на абордаж несчастный флейт.
— Все живы? — взметнул доминиканец брови едва ли не к макушке. — Дивны чудеса Господни! А свен?
— Пленен и сам явится в Ивангород, — ответил Соболевский за капитана. — …Если верить его командиру.
— А что с Карстеном, — забеспокоился монах. — Верно ли, что не ранен?
— Цел, но сражен видением, — лях пересказал встречу с забитой мертвецами лоймой.
— Странный и пугающий случай, — заметил встревоженный состоянием датчанина доминиканец. — Но не страшнее битвы с тремя турецкими фелуками. А с нами случалось и такое… Что с тобой, сын мой?
Карстен Роде беспомощно уставился на него, потом с усилием разлепил губы.
— Берналь, — воскликнул он торжественно, — скажи честно, как служитель Господа и мой друг — я похож на выжившего из ума идиота?
— Когда вы отправились штурмовать флейт, — честно ответил доминиканец, — некоторые сомнения закрались в мою душу, но вскоре я изгнал их силой сосредоточения ума на идее вселенской благодати.
— Ложь не красит воина, — проворчал свен, возвращаясь к делу спасения своего корабля.
Спустились в лодку в полном молчании. Никто не понимал, что за мертвенная бледность въелась в лицо датчанина, вечно веселого балагура, способного шутить под ядрами и картечью.
Подняться на когг оказалось делом гораздо более хлопотным и опасным, чем спуститься с него и взять на абордаж несчастный флейт.
— Все живы? — взметнул доминиканец брови едва ли не к макушке. — Дивны чудеса Господни! А свен?
— Пленен и сам явится в Ивангород, — ответил Соболевский за капитана. — …Если верить его командиру.
— А что с Карстеном, — забеспокоился монах. — Верно ли, что не ранен?
— Цел, но сражен видением, — лях пересказал встречу с забитой мертвецами лоймой.
— Странный и пугающий случай, — заметил встревоженный состоянием датчанина доминиканец. — Но не страшнее битвы с тремя турецкими фелуками. А с нами случалось и такое… Что с тобой, сын мой?
Карстен Роде беспомощно уставился на него, потом с усилием разлепил губы.
— Берналь, — воскликнул он торжественно, — скажи честно, как служитель Господа и мой друг — я похож на выжившего из ума идиота?
— Когда вы отправились штурмовать флейт, — честно ответил доминиканец, — некоторые сомнения закрались в мою душу, но вскоре я изгнал их силой сосредоточения ума на идее вселенской благодати.