JК
Корсары Балтики :: Морозов Дмитрий
Страница: 284 из 342Аника же просто стоял и смотрел на крепкие ливонские щиты, копья, уставленные ввысь, сияющие шапели да шишаки.
— Пора, — сказал Басманов.
— Гойда!
Рванулся Аника вперед, за ним Ярослав, потом оба донца и еще четверо или пятеро отчаянных.
Ливонцы, не видя большой угрозы в этой атаке, даже копья опускали как-то с ленцой, ожидая бурного натиска всего стрелецкого войска.
Аника, нырнув под длинную пику, рубанул саблей. Послышался скрежет, и казак чертыхнулся — окована. Тогда схватил он два копья руками, не давая поднять их и пустить в ход.
Ярослав смахнул два острых кованых жала, прежде чем третье нашло брешь в его броне, опрокинув на щепки и доски. Чувствуя, что рана не так уж и опасна и сила еще есть, засечник мертвой хваткой, ровно клещ, вцепился в мелькнувшее над ним копье.
Козодой не успел уклониться и наделся на пику, побратим его оказался ловчее — обрубил одно, прижал к земле второе и ногой преломил.
Хлопнул арбалет, и тяжелый болт пробил донца от бока до бока.
Но видя порыв этой горстки и не замечая больше монолита в строю ливонском, стрельцы дружно рванулись вверх по накиданному сору. Копья не остановили вала, хоть и убили многих; не остановили и щиты.
Большой полк буквально сбросил нарвскую пехоту с гребня искусственного возвышения и уже здесь, где строй смешался, началась жестокая резня. Дрались всем — прикладами, пищалями и ножами, кулаками и саблями, коленями и даже шлемами бодали в лицо один другого.
Такого натиска немцы не выдержали, стали разбегаться по боковым улочкам.
— Пора, — сказал Басманов.
— Гойда!
Рванулся Аника вперед, за ним Ярослав, потом оба донца и еще четверо или пятеро отчаянных.
Ливонцы, не видя большой угрозы в этой атаке, даже копья опускали как-то с ленцой, ожидая бурного натиска всего стрелецкого войска.
Аника, нырнув под длинную пику, рубанул саблей. Послышался скрежет, и казак чертыхнулся — окована. Тогда схватил он два копья руками, не давая поднять их и пустить в ход.
Ярослав смахнул два острых кованых жала, прежде чем третье нашло брешь в его броне, опрокинув на щепки и доски. Чувствуя, что рана не так уж и опасна и сила еще есть, засечник мертвой хваткой, ровно клещ, вцепился в мелькнувшее над ним копье.
Козодой не успел уклониться и наделся на пику, побратим его оказался ловчее — обрубил одно, прижал к земле второе и ногой преломил.
Хлопнул арбалет, и тяжелый болт пробил донца от бока до бока.
Но видя порыв этой горстки и не замечая больше монолита в строю ливонском, стрельцы дружно рванулись вверх по накиданному сору. Копья не остановили вала, хоть и убили многих; не остановили и щиты.
Большой полк буквально сбросил нарвскую пехоту с гребня искусственного возвышения и уже здесь, где строй смешался, началась жестокая резня. Дрались всем — прикладами, пищалями и ножами, кулаками и саблями, коленями и даже шлемами бодали в лицо один другого.
Такого натиска немцы не выдержали, стали разбегаться по боковым улочкам.