JК
Корсары Балтики :: Морозов Дмитрий
Страница: 86 из 342Разглядывая полонянку, опричник задумчиво протянул:
— Молодая девка… Ладная… И как таких земля носит?
— Мать честная, — вдруг воскликнул тот казак, что помоложе.
— Что такое? — переспросил Аника.
Вместо ответа донец провел пальцем по щеке девицы.
— Факел поднеси, — едва ли не заикаясь, сказал он.
Козак, игнорируя растерянные взгляды спутников, зачерпнул за бортом воды, плеснул на физиономию пленницы и вновь провел по щеке.
Там, где влажные пальцы касались кожи, остались светлые следы, будто кожа слезла.
Женщина слабо застонала.
— Дай-ка я, — Аника еще раз плеснул в лицо таинственной полонянки водой и бесцеремонно принялся вытирать его найденной на дне лодки мешковиной.
Грим, покрывавший лицо, сполз, отвратительно исказив черты миловидной мордашки. В неровном свете факела взорам предстала не симпатичная женщина, а омерзительная старуха, вся в морщинах, словно печеное яблоко.
— За борт ее, — прошептал, крестясь, Козодой. — Брюхо вскрыть, чтобы не всплыла, и в воду.
— Я тебя самого сейчас в воду спихну, — проворчал князь. — Эка невидаль — старуха! У меня Ярослав в остроге мается, да и тебе он не чужой.
— А вот и зеркальце, — заметил Аника, быстро обшаривший костюм пленницы.
— Дела… — протянул Козодой и зло сплюнул за борт.
На берегу их встретили оба встревоженных заревом дружинника.
Они приняли ношу и пошли, уже не таясь, шумно ломиться к оставленным коням.
— Молодая девка… Ладная… И как таких земля носит?
— Мать честная, — вдруг воскликнул тот казак, что помоложе.
— Что такое? — переспросил Аника.
Вместо ответа донец провел пальцем по щеке девицы.
— Факел поднеси, — едва ли не заикаясь, сказал он.
Козак, игнорируя растерянные взгляды спутников, зачерпнул за бортом воды, плеснул на физиономию пленницы и вновь провел по щеке.
Там, где влажные пальцы касались кожи, остались светлые следы, будто кожа слезла.
Женщина слабо застонала.
— Дай-ка я, — Аника еще раз плеснул в лицо таинственной полонянки водой и бесцеремонно принялся вытирать его найденной на дне лодки мешковиной.
Грим, покрывавший лицо, сполз, отвратительно исказив черты миловидной мордашки. В неровном свете факела взорам предстала не симпатичная женщина, а омерзительная старуха, вся в морщинах, словно печеное яблоко.
— За борт ее, — прошептал, крестясь, Козодой. — Брюхо вскрыть, чтобы не всплыла, и в воду.
— Я тебя самого сейчас в воду спихну, — проворчал князь. — Эка невидаль — старуха! У меня Ярослав в остроге мается, да и тебе он не чужой.
— А вот и зеркальце, — заметил Аника, быстро обшаривший костюм пленницы.
— Дела… — протянул Козодой и зло сплюнул за борт.
На берегу их встретили оба встревоженных заревом дружинника.
Они приняли ношу и пошли, уже не таясь, шумно ломиться к оставленным коням.