JК
Комбат :: Воронин Андрей
Страница: 73 из 81То есть, ты стал бы сразу стильным парнем, цельной личностью…
– Да пошел ты, Андрей, с тобой вообще невозможно ни о чем разговаривать! Ты вечно все опошлишь, как тот поручик Ржевский.
– Кстати, я догадываюсь, почему ты не вставил золотые зубы.
– Ну и почему? – немного набычился Чесноков, переступая лужу и боясь запачкать свои добротные английские ботинки.
– А потому, что ежели ты летел бы куда-нибудь, тебя сразу же задержали бы и заставили вписывать в декларацию, килограмм золота.
– Какого золота?
– Ты тупой! Стоматологического золота.
На этот раз шутка приятеля Чеснокову понравилась, и он широко, по-американски, улыбнулся, сверкая белыми керамическими зубами.
– Я же не дурак.
Так приятели и двигались, обходя лужи, задерживаясь перед светофорами. Они не спешили, и расставаться им не хотелось. Они знали, что впереди долгая разлука. Аж на целых три недели Чесноков не услышит подколок Рублева, а Рублеву будет не над кем поиздеваться и не с кем делиться впечатлениями.
– Андрюша!
– Да?
– Просьба у меня есть к тебе.
– Хоть две, – безмятежно отвечал Рублев.
– Для своей жены я вчера улетел, вернее, сегодня.
– Не понял…
– А и не надо, будет спрашивать, скажешь, что меня сегодня уже не было.
– Если надо, скажу, что я тебя вообще не знаю. А вместо тебя у нас работает сварливая бабища.
– Смотри, не перебери, она у меня женщина очень подозрительная.
– Да пошел ты, Андрей, с тобой вообще невозможно ни о чем разговаривать! Ты вечно все опошлишь, как тот поручик Ржевский.
– Кстати, я догадываюсь, почему ты не вставил золотые зубы.
– Ну и почему? – немного набычился Чесноков, переступая лужу и боясь запачкать свои добротные английские ботинки.
– А потому, что ежели ты летел бы куда-нибудь, тебя сразу же задержали бы и заставили вписывать в декларацию, килограмм золота.
– Какого золота?
– Ты тупой! Стоматологического золота.
На этот раз шутка приятеля Чеснокову понравилась, и он широко, по-американски, улыбнулся, сверкая белыми керамическими зубами.
– Я же не дурак.
Так приятели и двигались, обходя лужи, задерживаясь перед светофорами. Они не спешили, и расставаться им не хотелось. Они знали, что впереди долгая разлука. Аж на целых три недели Чесноков не услышит подколок Рублева, а Рублеву будет не над кем поиздеваться и не с кем делиться впечатлениями.
– Андрюша!
– Да?
– Просьба у меня есть к тебе.
– Хоть две, – безмятежно отвечал Рублев.
– Для своей жены я вчера улетел, вернее, сегодня.
– Не понял…
– А и не надо, будет спрашивать, скажешь, что меня сегодня уже не было.
– Если надо, скажу, что я тебя вообще не знаю. А вместо тебя у нас работает сварливая бабища.
– Смотри, не перебери, она у меня женщина очень подозрительная.