Кости земли   ::   Суэнвик Майкл

Они даже не понимают, как мымыслим.

Старикан аккуратно перевел время действия на час вперед и снова присоединился к переговорам.

— Он говорит: «Вот что мы сделали. Во времени остался след в виде четырехмерной спирали. Была ли альтернатива? Нет. Иначе мы бы сделали по-другому. Но мы этого не сделали».

— Что, черт побери, это значит? — нетерпеливо спросила Сэлли.

Гриффин сделал успокаивающий жест и обратился к Неизменному:

— Мы не поняли. Они не могут разъяснить поподробней? Один из птицелюдей, самый высокий из трех, раздраженно хлопнул ладонями по столу.

— Она говорит: «Почему мы обсуждаем вес это, если мы не обсуждаем все это?»

Люди обменялись недоуменными взглядами.

— Возможно, — осторожно предположил Гриффин, — вы не допускаете существования такого понятия, как свободная воля?

Птицелюди заговорили между собой, тряся головами с таким энтузиазмом, что было непонятно, как они не калечат друг друга клювами.

— Они говорят: «Свободная, да. Но разве это воля?»

Та часть сознания Старикана, которая не участвовала в процессе наблюдения, почувствовала знакомую, застарелую ярость. Если бы лев заговорил, сказал когда-то Витгенштейн [44] , мы бы не поняли его. Воистину так. Старикан вел переговоры с птицелюдьми множество раз, и образ их мышления никогда не совпадал с человеческим. Качество перевода также оставляло желать лучшего.

Неизменный был на редкость прямолинеен и полностью лишен фантазии.