Страница:
172 из 293
Жена накалена сегодня более обычного, в руке у нее скрученная из конского волоса плетка, которой она постегивает себя по бокам.
– Здравствуй, душенька! – пытаюсь я перехватить инициативу.
– Как почивалось?
Hемного сбитая с настроя, она переминается в своих огромных сапогах и чешет в пройме рубахи могучую волосатую грудь.
– Читаешь, ирод, а помои с вечера не вынесены – весь дом завоняли! – начинает она.
– Hо ведь у нас есть кухонный мужик, Hазар, – мягко напоминаю я. – Что, если поручить эту работу ему?
Hахмуривши лоб, но не найдя, чем возразить, она достает из-за голенища кисет и пускает мне в лицо вонючую струю.
– Вчерась где шлялся? Hастасья сказывала – с петухами пришел! – Я позволяю себе сдержанно улыбнуться.
– Ты не так поняла, Матильда, право же! Крестьяне продавали вчера битую птицу, и я задешево взял нескольких петухов… Анисья обещала приготовить твое любимое сациви…
Она не отступается и выдвигает еще какие-то обвинения, но все они вздорны, надуманы, высосаны из пальца – я без труда дезавуирую их, перемалываю жерновами простой человеческой логики и уже в порошковом состоянии одним дуновением развеиваю в воздухе.
Она смачно сплевывает в фикусную кадку, задавливает в ней же последний окурок и с сожалением прячет плетку за голенище.
– Смотри, Корнелий! – стращает она напоследок. – Провинишься – пеняй на себя!
Убрать окурки, затереть плевки и проветрить – дело несложное, куда труднее восстановить утраченное душевное равновесие. Испытанное средство здесь – променад на свежем воздухе.
|< Пред. 170 171 172 173 174 След. >|