Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

Вытирая руки о передник, поклонилась:

- Я ихняя жена. А что? Что он здесь выдумывает? Вы ему не верьте. Он сказки рассказывает. Привык. У нас много детей...

- Я на самом деле предложил за комнату пять рублей в неделю.

- У нас только две комнаты. В одной мы спим. Во второй живем. Вам тесно будет...

От одной мысли, что придется спать вповалку, Евдокимову сделалось дурно.

- Нет, - сказал настойчиво. - Деньги большие. Мне заднюю комнату. Вам - эту.

Мендель еще долго говорил о том, что где-то надобно человеку и покакать, и "по-маленькому", что естественные надобности здесь во веки веков отправляются во дворе - даже в самый лютый мороз, - но Евгений Анатольевич, хотя и мутился душою, стоял на своем; дело-то какое: рассказать о жизни киевских окраинных, самых бедных евреев - это же такая благородная задача! Наконец хозяева сдались и уступили. Комнату мгновенно очистили от детских постелей, бросили на пол толстый матрас, который Мендель приволок с чердака, и пригласили отведать настоящий еврейский фаршмак. Заранее давясь, но не желая портить отношения, с таким трудом налаженные, Евгений Анатольевич сел за стол и изумленно уставился на светло-коричневую и одновременно зеленоватую массу, выложенную на тарелке.

- Мы щас горилкой, водочкой то есть, зальем съеденное, - возвестил Мендель, водружая на стол, должно быть, ради почетного гостя, бутылку "Смирновки".