Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

- с некоторым даже сочувствием произнес Голубев. - Я же вам объяснил: Дубровин наш враг. А вы опять за свое... Ведите его, господа. Только чтобы без шума и грязи.

Подскочили двое, на лицах тупой восторг, глаза сияют... Что оставалось Евгению Анатольевичу? Но решил потянуть время.

- Ну, ладно, господа, тогда объясните: программа Дубровина вас не устраивает. Чего же вы хотите? На самом деле?

Голубев вздохнул.

- Несбыточная мечта... Их не переселять надобно и не в правах ограничивать. - Помолчал, безразлично вглядываясь в лицо собеседника. - Их надобно кончить. Всех до одного. Бабушек, дедушек, девушек и юношей - всех, без разбору. Решить проблему окончательно, раз и навсегда. Нет евреев - нет и проблемы. Не согласны?

- Да ведь... это же дикость... - выдавил Евгений Анатольевич. - Так ведь нельзя...

- Кому "нельзя"? Вам? Подсевайлам? Хлипким выродкам? Вам нельзя... А нам - можно! Русская земля должна быть очищена! И мы ее очистим. Ведите...

Теперь уже было "все". Евдокимов облизнул пересохшие губы, сказал невнятно:

- Моя фамилия Евдокимов. Позвоните Кулябке. Немедленно.

Переглянулись, Голубев пожал плечами.

- Нам господин Кулябко не начальник. Зачем нам ему звонить?

- Я чиновник Санкт-Петербургского охранного отделения, - выдавил Евдокимов. - Нахожусь здесь по приказу департамента.

- Документы? - протянул руку Голубев.

- Не ездят на такое задание с документами. Обо мне знает Кулябка.