Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

"

- К кому? - заорал Евдокимов не своим голосом; с треском вылетела дверь, Мендель в белой ночной рубахе хватался за сердце:

- Вы мине с ума спрыгнете! Евгений Анатольевич! Слава богу, я запретил детям портить воздух, вы имели хороший сон, что же не спится? Не спите, да? Так правильно? Я разволновался...

- Кто похоронен на этом кладбище? - ткнул трясущимся пальцем.

- На этом? Как и на том, как и на всех - покойники! А кто же еще?

- Ладно, Мендель... - обнял за плечи. - Глу пости все... Идем досыпать. У нас говорят - утро вечера мудренее. А у вас?

- День побеждает ночь.

Евдокимов остановился:

- Как? Ты вдумайся: кто кого побеждает?

- Таки да! По-русски! Трудно понять! Но я думаю, что по-еврейски все понятно!

Совсем рассвело, шумели дети, Пинька кричал:

- Дай мне ножа, отрезать нечем!

- Менделе, идите с гостем кушать, - позвала Эстер.

- Я не гость, а жилец, - уточнил Евгений Анатольевич. - Я завтракать не стану, дела, - и, сделав ручкой Эстер, которая выглянула на крыльцо, удалился. Куда? В ушах монотонно звучал голос: "Иди к ней".

По улице вышагивал опасливо; рано еще было, прогромыхал первый трамвай, пустой наполовину. Поднялся в салон, каждое мгновение ожидая, что набросятся, побьют или сунут в мешок. "Что это со мной? - спрашивал печально, - никогда прежде не знал я страха, никого не боялся, почему все так изменилось?" Ответ нашелся скоро: "Потому, что раньше мне, представителю могущественного ведомства, некого было бояться; опасаться должны были все остальные, вот и все!" Ситуация же, в которой пребывал ныне, неожиданна, странна.