Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

А Бейлис, судорожно натягивая штаны и едва не падая, восклицал:

- Василий, Василий, ты не подумай ничего такого! А что? Что тут было? Я знаю? Давай, Василий, - ты здесь не видел, ты Эстер промолчишь, а я... Я обязуюсь подбросить тебе самолучшего кирпича - сей час как раз ведем обжиг!

Смотрел на них, а в горькой памяти звенела гитара: "Чеберяк-чеберяк, чеберяшечка, с голубыми ты глазами, моя душечка!" - пел ей, ведь и в самом деле были у нее такие удивительные голубые глаза...

Всегда был уверен, знал: песенка эта, "Цыганская венгерка", написана после встречи знаменитого поэта с его, Василия, отцом. Такой был красавец, такой щеголь, что и означает в переводе на москальский язык "чеберяк". Ах, Вера-Верочка... Какая встреча случилась некогда на рубеже веков... Тихий вечер плыл над Лукьяновкой, и луна сияла в самом центре бездонного звездного неба, и все это - над длинным, уставленным яствами и горилкой столом во дворе Сингаевских, давних выходцев из Речи Посполитой, "шляхтицей", "паничей", и так вязко бубнил Петр, родной брат невесты, обнимая за шею и слюняво прилипая остро пахнущим ртом к уху. А Вера - не очень, конечно, юная, но оттого много больше соблазнительная, о, она, милочка попастенькая, исходила таким умопомрачительным запашком, о каком судорожно мечталось еще с дрочильного безбабного отрочества - подкрался однажды в огороде к рядкам, на которых упоительно предавались любви поповна и попов работник Гришатка.