Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

- Но ведь это уличаетих, а не вас! - выкрикнул Красовский.

- Ботинки - да. А наволочка? Ну, и то-то... Вы идете? Только еще раз поклянитесь, что деньги точно отдадите. - И пока они оба, чуть ли ни хором проговорили: "Да! Деньги, пять тысяч, отдадим сразу же по возвращении в Киев!" - с места не сошла.

В камере велела позвать Алексея Ивановича; парень в фартуке перекрестился.

- Дак третий день как похоронили.

- А что... с ним случилось? - едва ворочая языком, спросил Красовский.

- Отравился какой-то дрянью и помер. В одночасье.

- А пакет? - выспрашивала Чеберякова.

- Пакет он хранил, не так давно киевские ему привезли и на сохранение оставили, да он его унес, еще сказал- мол, так надежнее выйдет. Он один жил, вы ступайте, может, новые жильцы и отдадут?

Домик, в котором квартировал сиделец камеры хранения, располагался у кладбища, почти в центре города. Когда пришли и стали спрашивать, первый же прохожий показал на кучу обгоревших бревен и свалку мусора.

- А как он помер - так домик-то и вслед за ним... - объяснил с сочувствием.

Поняли, что уперлись в стену. Вера сказала:

- Верите теперь?! Я так думаю, что это Рудзинского и дружков дело. Забоялись разоблачения, не до меня им стало, вот, - и посмотрела победно.

Никогда прежде не был Красовский столь уверен в абсолютном раскрытии дела. Никогда еще не получал такой оплеухи.