JК
Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2 :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 1451 из 1505А здесь, среди своих, где был он старший и уважаемый во всех отношениях, он говорил с убедительной сдержанностью:
– Нам, привыкшим всю жизнь быть в оппозиции и в революции, – нам, господа, трудно ещё осознать, что мы стали материальной силой, стали правительством. И – таким сильным правительством, каким прежний режим только мечтал стать. Налицо – та сила власти, поставленной народом, для которой нет никаких преград. Все партии одинаково понимают основания свободы – и поэтому в народном кабинете не будет разногласий, а только напряжённая созидательная работа. Весь государственный механизм теперь в наших руках! И уж теперь из наших твёрдых рук не вырвать свободы никому!
– Если только, если только… не помешает народная темнота. Ведь народ ненавидит всех, кто носит немецкое платье, воротнички и галстуки.
А не будет ли противоречий с Советом депутатов? – спросил озабоченно Марк.
Никаких. Всё, что конфликтовало эпизодически, – разъяснилось как недоразумение.
– Больше действовать через прессу! – кричал Эрик Печерский, он немного перебрал в рюмках, и вообще сбивался быстро. – Её голос громок, и она вся теперь заодно. К ней не могут не прислушаться, и она поведёт общество! Русская печать! – на какой недосягаемой высоте она всегда стояла! Мы все говорили с горлом, сдавленным железной рукой. У всех у нас на памяти – циркуляры, штрафы, запрещения. Мы все воспитаны на подвиге. Нашу эпоху надо воспевать в гекзаметрах!
Но Держановский, неспособный к гекзаметрам, шутливо жаловался:
– Всю жизнь я писал о чёрной сотне.
– Нам, привыкшим всю жизнь быть в оппозиции и в революции, – нам, господа, трудно ещё осознать, что мы стали материальной силой, стали правительством. И – таким сильным правительством, каким прежний режим только мечтал стать. Налицо – та сила власти, поставленной народом, для которой нет никаких преград. Все партии одинаково понимают основания свободы – и поэтому в народном кабинете не будет разногласий, а только напряжённая созидательная работа. Весь государственный механизм теперь в наших руках! И уж теперь из наших твёрдых рук не вырвать свободы никому!
– Если только, если только… не помешает народная темнота. Ведь народ ненавидит всех, кто носит немецкое платье, воротнички и галстуки.
А не будет ли противоречий с Советом депутатов? – спросил озабоченно Марк.
Никаких. Всё, что конфликтовало эпизодически, – разъяснилось как недоразумение.
– Больше действовать через прессу! – кричал Эрик Печерский, он немного перебрал в рюмках, и вообще сбивался быстро. – Её голос громок, и она вся теперь заодно. К ней не могут не прислушаться, и она поведёт общество! Русская печать! – на какой недосягаемой высоте она всегда стояла! Мы все говорили с горлом, сдавленным железной рукой. У всех у нас на памяти – циркуляры, штрафы, запрещения. Мы все воспитаны на подвиге. Нашу эпоху надо воспевать в гекзаметрах!
Но Держановский, неспособный к гекзаметрам, шутливо жаловался:
– Всю жизнь я писал о чёрной сотне.