Красное колесо. Узел IV Апрель Семнадцатого   ::   Солженицын Александр Исаевич

Ивану только что не сорок, а Фролу всего тридцать с двумя, и старший унтер, – а сам поджарый, но добророслый, да скалозубый, на всё улыбка. Видать, поворотливый был кадушечник, начинал с того, что по дворам ходил-кричал „обручи набивать”, а потом уже и на Воронеж посуду ставил: „моя бочка год не течёт, хоть на солнце держи, сделаешь хорошо – и продашь хорошо”, что потрудней – сам, что полегше – на подмастерий, мог и сундуки, и дуги, и токарить, ремесло за плечами не тянет, но бочки всего прибыльней. После действительной за пять лет до войны уже четырёх детей накачал, кажегодков, и карточка с собой – трое парней, одна девочка.

А у Ивана – трое, и постарше, а карточки показать нету: в Коробовке заведения нет карточки делать. У князя такая машинка есть, они печатлят и самих себя, и лошадей, и собак. А вот на праздник всё Коробово ходило к князю в гости – так и всех скопом княгиня охватила, верно и Иван попал.

А что за праздник? а что за князь?… От Киева ехали вдвоём на боковой нижней полке, спали в черёд или оба сразу, вразнотычку, а на день серёдку убирали в столик и друг супротив друга разлюбезная беседа, все мимо ходят, не мешают. Да чайку попивали, как на большой станции сбегаешь с чайником за кипятком. И чего б своим в роте рассказывал – теперь, туда не довезя, да вот Фролу в поезде.

Да именно нонешний князь Борис ничего так плохого нам не делал. Ну и хорошего не особливо, рыло у него не слишком приязное. А братец его лихой так на мужиков и лошадью наезжал, правда.