JК
Краснокожий пророк (Сказание о Мастере Элвине, книга 2) :: Кард Орсон Скотт
Страница: 367 из 435Но руки его мигом обвили терновые ветви, и Такумсе громко вскрикнул - не от боли, а от ярости:
- Я не подчинюсь силе!
- А чем это ты такой особенный? - поинтересовался Сказитель.
- Я поступлю так, как решил, и не иначе, что бы там земля мне ни твердила!
- Наверное, то же самое говорит кузнец в своей кузне, - усмехнулся Сказитель. - И фермер, валящий деревья, тоже, наверное, повторяет эти слова.
- Не смей сравнивать меня с бледнолицыми!
Но колючки крепко держали его, пока Сказитель, скрипя зубами от боли, не продрался к Такумсе и не обнял его. Снова Сказитель ощутил, как раны на его теле зарастают, увидел, как кровь, струящаяся по груди Такумсе, останавливается, а шипы отпускают их и отступают. Элвин с мольбой посмотрел на них, будто бы говоря: "Ну сколько еще вы заберете у меня сил, прежде чем наконец образумитесь?"
Издав стон отчаяния, Такумсе повернулся и обнял Сказителя. Вместе они спустились по широкой тропинке к подножию Холма. Элвин, спотыкаясь и чуть не падая, брел следом.
Ночь они провели на той же самой лужайке, где ночевали вчера, но сон их был беспокойным и тревожным. Утром Сказитель, не говоря ни слова, сложил в котомку свои вещи, включая книгу, буквы которой сейчас ничего не означали. Поцеловав Элвина в лоб, он пошел прочь. Он ничего не сказал на прощание Такумсе, а Такумсе ничего не сказал ему. Они оба прекрасно знали, что повелела земля, но Такумсе впервые в жизни осмелился пойти против ее нужд, удовлетворяя свои желания. Сказитель даже не пытался спорить с ним. Он знал, что Такумсе все равно будет следовать своему пути, сколько бы кровоточащих ран ни осталось на его теле.
- Я не подчинюсь силе!
- А чем это ты такой особенный? - поинтересовался Сказитель.
- Я поступлю так, как решил, и не иначе, что бы там земля мне ни твердила!
- Наверное, то же самое говорит кузнец в своей кузне, - усмехнулся Сказитель. - И фермер, валящий деревья, тоже, наверное, повторяет эти слова.
- Не смей сравнивать меня с бледнолицыми!
Но колючки крепко держали его, пока Сказитель, скрипя зубами от боли, не продрался к Такумсе и не обнял его. Снова Сказитель ощутил, как раны на его теле зарастают, увидел, как кровь, струящаяся по груди Такумсе, останавливается, а шипы отпускают их и отступают. Элвин с мольбой посмотрел на них, будто бы говоря: "Ну сколько еще вы заберете у меня сил, прежде чем наконец образумитесь?"
Издав стон отчаяния, Такумсе повернулся и обнял Сказителя. Вместе они спустились по широкой тропинке к подножию Холма. Элвин, спотыкаясь и чуть не падая, брел следом.
Ночь они провели на той же самой лужайке, где ночевали вчера, но сон их был беспокойным и тревожным. Утром Сказитель, не говоря ни слова, сложил в котомку свои вещи, включая книгу, буквы которой сейчас ничего не означали. Поцеловав Элвина в лоб, он пошел прочь. Он ничего не сказал на прощание Такумсе, а Такумсе ничего не сказал ему. Они оба прекрасно знали, что повелела земля, но Такумсе впервые в жизни осмелился пойти против ее нужд, удовлетворяя свои желания. Сказитель даже не пытался спорить с ним. Он знал, что Такумсе все равно будет следовать своему пути, сколько бы кровоточащих ран ни осталось на его теле.