Амнистия   ::   Троицкий Андрей Борисович

– А что тут у нас за секреты? – удивляется Лукич. – Он сам знает, что помирает.

– Прошу тебя, Вася, тише. Ты бы лучше, чем гроб делать, за доктором на лодке съездил.

– По такой-то погоде? По такому дождю? Если разведрится, съезжу в конце недели. Только не разведрится. На всю неделю по радио дождь обещают. Говорю же, не жилец он. Помрет не сегодня, так завтра. И доктор ему не нужен.

Слышно, как хозяйка шмыгает сопливым носом. Видимо, в этот момент она сморкается и вытирает водянистые глаза кончиками платка.

– Скорей бы уж…

Мария Павловна переходит негромкий шепот.

– Скорей бы уж он помер. Измучилась я вся с ним. Стонет и стонет. Ни днем, ни ночью никакого спокоя нет. Измучилась я…

– Потерпи, – отвечает муж. – Не долго теперь мучиться. Ведь и живым его в могилу не закопаешь. А то, может, его обратно к озеру отнести? На то место, где ты его нашла?

– Господь с тобой…

– Я и говорю, не закопаешь живым, – говорит Лукич. – Я на себя греха такого не возьму.

– Что ты, что ты…

– А, может, он преступник? Может, он зек беглый?

– Не похож он…

Тарасов не может дослушать разговор, сил не осталось.

Он лежит на спине, смотрит в потолок и плачет. Болят сломанные ноги, лоб сделался горячим, а язык сухим и шершавым. Слезы туманят глаза, потолок расплывается, темный дождливый день сменяется таким же темным вечером. Но некому вытереть слез.

Он снова забывается дремотой, стонет во сне, бормочет какие-то слова.