JК
Амнистия :: Троицкий Андрей Борисович
Страница: 53 из 93Тарасов знал, что к прежней жизни жалкого провинциального лицедея и спортсмена неудачника уже нет возврата.
Подобралась компания старых знакомых, все боксеры. На ментовском языке такая компания называется устойчивой преступной группировкой или бандой. Пусть будет банда. К черту все слова, все определения. Это были крутые парни, способные не мелочью заниматься, не чемоданы на вокзалах тырить, ни валютчиков шерстить. Это были ребята, способные на большие дела. Их мужество не выветрится, не рассосется…
Алтынов, Яновский и сам Тарасов – три фигуранта. Но Петрозаводск, хоть это и столица какой-то там гребанной республики по существу нищая чухонская глубинка. На весь город богатых людей по пальцам считать. В этой медвежьей дыре денег никогда не водилось и, надо думать, в обозримом будущем не заведется.
Перед отъездом Тарасов решил поговорить с больным отцом.
Он сел на его кровать: «Я договорился с одной женщиной. Она будет приходить сюда. Приготовит, постирает и вообще… Деньги я буду высылать каждый месяц. Сколько смогу». «А может, останешься? – отец говорил плохо, неразборчиво. – Я мечтал увидеть внуков. До того, как загнусь». «Мне нечего делать здесь, в этой дыре, – помотал головой Тарасов. – Мне все здесь осточертело. Прости. Как говаривал герой одного спектакля: или сейчас или никогда».
«Что ты задумал?» – спросил отец. «Я задумал начать нормальную жизнь. Всего-навсего», – сказал сын. «Максим, дай мне умереть спокойно. Не делай ничего такого, о чем потом придется жалеть», – кажется, отец готов был пустить слезу.
Подобралась компания старых знакомых, все боксеры. На ментовском языке такая компания называется устойчивой преступной группировкой или бандой. Пусть будет банда. К черту все слова, все определения. Это были крутые парни, способные не мелочью заниматься, не чемоданы на вокзалах тырить, ни валютчиков шерстить. Это были ребята, способные на большие дела. Их мужество не выветрится, не рассосется…
Алтынов, Яновский и сам Тарасов – три фигуранта. Но Петрозаводск, хоть это и столица какой-то там гребанной республики по существу нищая чухонская глубинка. На весь город богатых людей по пальцам считать. В этой медвежьей дыре денег никогда не водилось и, надо думать, в обозримом будущем не заведется.
Перед отъездом Тарасов решил поговорить с больным отцом.
Он сел на его кровать: «Я договорился с одной женщиной. Она будет приходить сюда. Приготовит, постирает и вообще… Деньги я буду высылать каждый месяц. Сколько смогу». «А может, останешься? – отец говорил плохо, неразборчиво. – Я мечтал увидеть внуков. До того, как загнусь». «Мне нечего делать здесь, в этой дыре, – помотал головой Тарасов. – Мне все здесь осточертело. Прости. Как говаривал герой одного спектакля: или сейчас или никогда».
«Что ты задумал?» – спросил отец. «Я задумал начать нормальную жизнь. Всего-навсего», – сказал сын. «Максим, дай мне умереть спокойно. Не делай ничего такого, о чем потом придется жалеть», – кажется, отец готов был пустить слезу.