Кратос   ::   Точильникова Наталья

И Анри отправили в Психологический центр под опеку некоего психолога по имени Алексей Литвинов и его молодого помощника, только начинавшего карьеру, по имениЕвгений Ройтман. Срок прописан не был, вместо него стояла сакраментальная фраза «до полного исправления», что должно было означать пожизненное заключение. Была еще одна маленькая деталь. Если подопечный будет дурно себя вести или мешать их работе, психологи имели право отказаться от него и подать ходатайство императрице об отмене отсрочки. Но я слишком хорошо знаю людей, которые там работают. Они бы не стали подавать такое прошение, даже если бы Анри Вальдо буянил, дрался или рыл подкоп. Как же, казнят же человека!

По документам нареканий на бывшего сепаратиста не было никаких. Не верю! Я подумал, что господа Литвинов и Ройтман просто не вносили их в документы.

Первого уже нет в живых, а Ройтмана я вызвал для разговора.

Мы беседуем в моем кабинете. Я вернулся к традиции бесед на свежем воздухе, столь любимой Анастасией Павловной, но сегодня пасмурно и идет дождь.

Пьем кофе. На золотых ободках чашечек лежат неяркие блики.

Евгений Львович невысок ростом, худ и темноволос. Взгляд врача или учителя. Скорее последнее. Держится очень спокойно. Обычно гражданам Кратоса свойственно волноваться в присутствии императора. Впрочем, он привык. По поводу Анри Вальдо ему приходилось объясняться еще с Анастасией Павловной.

– Вначале всем трудно, – говорит он. – Были, конечно, эксцессы. Но и мы располагали очень широкими полномочиями по применению различных мер воздействия, вплоть до медикаментозных.