JК
Кровавая бездна :: Вихерс Херман Питер Шенфелд
Страница: 3 из 33Ну кому придет в голову, что наша кровь — это подлинное богатство, на которое кто-то может покуситься, а сонная артерия — настоящий клапан для выкачивания этого богатства?
Каково, однако, было бы изумление этих неверующих, доведись им субботним вечером заглянуть в подвальное оконце Вилхелмина-клиники, в цоколе которой разместилась городская станция переливания крови! Если ровно в десять часов вечера нашему взгляду удастся проникнуть сквозь плотно задернутые шторы, мы увидим их. Перед каждым — наполненный кровью сосуд, закрепленный в штативе наподобие капельницы у постели тяжело больного, с той лишь разницей, что стеклянные резервуары не имеют отводных резиновых трубок, а мы находимся отнюдь не в больничной палате.
Случайному наблюдателю столь тщательно скрываемая от посторонних взглядов сцена не внушила бы и тени подозрения. В самом деле, никакой таинственности, никакого полумрака, помещение залито ярким светом неоновых ламп. Сороконожкам и прочей живности, что селится по углам, забиться некуда в этом зале с гладкими, без единой трещинки стенами, где все на виду. Правда, лица у присутствующих странного землистого оттенка, но при таком освещении и пышущий здоровьем человек может показаться смертельно бледным. В воздухе совсем не чувствуется затхлости: по-видимому, работают кондиционеры.
Круглые деревянные табуретки да лабораторные штативы — вот и вся обстановка помещения.
Если бы мы могли прочитать надписи на сосудах, то непременно отметили бы, что среди доноров преобладали молодые женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. В отблеске неоновых ламп алый цвет жидкости не казался таким насыщенным, она просвечивала, точно розовое вино на солнце, точно кровь больных анемией.
Каково, однако, было бы изумление этих неверующих, доведись им субботним вечером заглянуть в подвальное оконце Вилхелмина-клиники, в цоколе которой разместилась городская станция переливания крови! Если ровно в десять часов вечера нашему взгляду удастся проникнуть сквозь плотно задернутые шторы, мы увидим их. Перед каждым — наполненный кровью сосуд, закрепленный в штативе наподобие капельницы у постели тяжело больного, с той лишь разницей, что стеклянные резервуары не имеют отводных резиновых трубок, а мы находимся отнюдь не в больничной палате.
Случайному наблюдателю столь тщательно скрываемая от посторонних взглядов сцена не внушила бы и тени подозрения. В самом деле, никакой таинственности, никакого полумрака, помещение залито ярким светом неоновых ламп. Сороконожкам и прочей живности, что селится по углам, забиться некуда в этом зале с гладкими, без единой трещинки стенами, где все на виду. Правда, лица у присутствующих странного землистого оттенка, но при таком освещении и пышущий здоровьем человек может показаться смертельно бледным. В воздухе совсем не чувствуется затхлости: по-видимому, работают кондиционеры.
Круглые деревянные табуретки да лабораторные штативы — вот и вся обстановка помещения.
Если бы мы могли прочитать надписи на сосудах, то непременно отметили бы, что среди доноров преобладали молодые женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. В отблеске неоновых ламп алый цвет жидкости не казался таким насыщенным, она просвечивала, точно розовое вино на солнце, точно кровь больных анемией.