JК
Кровавый рыцарь :: Киз Грегори
Страница: 656 из 675Кто вы?
Прежде чем он успел ответить,за его спиной появилось новое лицо.
В первые несколько мгновений Мюриель заметила лишь королевскую осанку и суровый взгляд. Святая Фендве, воплощение Ведьмы Войны…
И только после того, как женщина сняла шлем, Мюриель узнала свою дочь. Кожа Энни потемнела от солнца, волосы были обрезаны так коротко, что не доставали и до плеч. Она была в мужской одежде и доспехах, на щеке красовался ужасный кровоподтек. Она казалась ужасной и прекрасной одновременно, и Мюриель оставалось лишь гадать, что за таинственная сущность пожрала душу ее дочери и захватила ее тело.
– Оставь нас ненадолго, Казио, – спокойно велела Энни своему сопровождающему.
Тот молча кивнул и исчез за дверью.
Когда они остались вдвоем, черты девушки смягчились, и она бросилась к матери. Мюриель поднялась ей навстречу.
– Мама!.. – сумела выговорить Энни, и по ее лицу покатились слезы.
Они обнялись. От потрясения Мюриель лишилась дара речи.
– Прости меня, – наконец заговорила Энни. – За все, что я тебе тогда наговорила. Я боялась, что больше ничего не успею тебе сказать.
Она зарыдала еще сильнее, и долгие месяцы одиночества Мюриель вдруг провалились в прошлое. Вечность, которую она провела, лелея ускользающую надежду, кончилась.
– Энни… – прошептала Мюриель. – Это ты… Это ты.
А потом она заплакала вместе с дочерью.
Прежде чем он успел ответить,за его спиной появилось новое лицо.
В первые несколько мгновений Мюриель заметила лишь королевскую осанку и суровый взгляд. Святая Фендве, воплощение Ведьмы Войны…
И только после того, как женщина сняла шлем, Мюриель узнала свою дочь. Кожа Энни потемнела от солнца, волосы были обрезаны так коротко, что не доставали и до плеч. Она была в мужской одежде и доспехах, на щеке красовался ужасный кровоподтек. Она казалась ужасной и прекрасной одновременно, и Мюриель оставалось лишь гадать, что за таинственная сущность пожрала душу ее дочери и захватила ее тело.
– Оставь нас ненадолго, Казио, – спокойно велела Энни своему сопровождающему.
Тот молча кивнул и исчез за дверью.
Когда они остались вдвоем, черты девушки смягчились, и она бросилась к матери. Мюриель поднялась ей навстречу.
– Мама!.. – сумела выговорить Энни, и по ее лицу покатились слезы.
Они обнялись. От потрясения Мюриель лишилась дара речи.
– Прости меня, – наконец заговорила Энни. – За все, что я тебе тогда наговорила. Я боялась, что больше ничего не успею тебе сказать.
Она зарыдала еще сильнее, и долгие месяцы одиночества Мюриель вдруг провалились в прошлое. Вечность, которую она провела, лелея ускользающую надежду, кончилась.
– Энни… – прошептала Мюриель. – Это ты… Это ты.
А потом она заплакала вместе с дочерью.