JК
Кровные узы :: Асприн Роберт
Страница: 81 из 355Кама, не так ли? - Темные глаза Ишад впились в нее, зрачки их сузились на мгновение, затем снова расширились.
- Я... я - мне не следовало приходить. Извините. Я пойду...
- Ничего страшного. Хотя и ничего хорошего, - сказала вампирка, внезапно, казалось, сделавшаяся печальной. - Если всем заправляет твой отец. Ты хочешь его - Крита? Берегись того, что тебе хочется, малышка.
И Кама, никогда не знавшая матери и думавшая о других женщинах так, словно была мужчиной, вдруг, вытянув руки, бросилась к Ишад, ища утешения и жалобно всхлипывая.
Но некромантка с шипением и охранительным движением отступила назад, качая головой.
Затем она повернулась и ушла, хотя Кама не заметила, чтобы перед ней отворилась входная дверь.
Неожиданно очутившись в одиночестве и в слезах на пороге дома, внушающего наибольший ужас в Санктуарии, Кама услышала доносившиеся изнутри голоса - тихие и явно принадлежавшие мужчинам.
Ей нужно бежать отсюда до того, как дверь отворится снова, до того, как Крит увидит, что она плачет. Она не хотела этого; ей не следовало сюда приходить. Ей никто не был нужен: ни ее отец, ни его бойцы, ни Зип или Факельщик и меньше всего воин Священного Союза Крит.
Пробежав по дорожке, она прыгнула в седло прежде, чем дверь отворилась вновь.
Все, что прокричал человек, появившийся в дверях, потонуло в топоте копыт кобылы, которую Кама немилосердно принялась нахлестывать поводьями, несясь карьером к баракам пасынков.
- Я... я - мне не следовало приходить. Извините. Я пойду...
- Ничего страшного. Хотя и ничего хорошего, - сказала вампирка, внезапно, казалось, сделавшаяся печальной. - Если всем заправляет твой отец. Ты хочешь его - Крита? Берегись того, что тебе хочется, малышка.
И Кама, никогда не знавшая матери и думавшая о других женщинах так, словно была мужчиной, вдруг, вытянув руки, бросилась к Ишад, ища утешения и жалобно всхлипывая.
Но некромантка с шипением и охранительным движением отступила назад, качая головой.
Затем она повернулась и ушла, хотя Кама не заметила, чтобы перед ней отворилась входная дверь.
Неожиданно очутившись в одиночестве и в слезах на пороге дома, внушающего наибольший ужас в Санктуарии, Кама услышала доносившиеся изнутри голоса - тихие и явно принадлежавшие мужчинам.
Ей нужно бежать отсюда до того, как дверь отворится снова, до того, как Крит увидит, что она плачет. Она не хотела этого; ей не следовало сюда приходить. Ей никто не был нужен: ни ее отец, ни его бойцы, ни Зип или Факельщик и меньше всего воин Священного Союза Крит.
Пробежав по дорожке, она прыгнула в седло прежде, чем дверь отворилась вновь.
Все, что прокричал человек, появившийся в дверях, потонуло в топоте копыт кобылы, которую Кама немилосердно принялась нахлестывать поводьями, несясь карьером к баракам пасынков.