JК
Крылья в ночи (Соломон Кейн - 7) :: Говард Роберт
Страница: 6 из 56Короткая перебежка, и пуританину открылось омерзительное зрелище, вынудившее даже этого видавшего виды человека содрогнуться от ужаса. Посредине большой поляны торчал столб, к которому было безжалостно прикручено то, в чем с большим трудом можно было опознать человеческое существо.
В какие только переделки не попадал Кейн за свою нелегкую жизнь. Ему довелось влачить полуголодное существование будучи прикованным к тяжелому веслу турецкой галеры, надрываться на тростниковых плантациях в арабских колониях, драться с краснокожими дьяволами Нового Света, узнать крепость бича из воловьих жил в застенках испанской инквизиции. Так что он по собственному печальному опыту знал, какими злобными демонами могут оказаться люди. Но теперь и он замер в ужасе, едва сдерживая тошноту.
Самым страшным были даже не раны сами по себе, а тот факт, что эти человеческие останки еще жили. При его приближении поднялась упавшая на истерзанную грудь изуродованная голова и из лишенного губ рта вырвался надрывный всхлип. Заслышав шаги англичанина, изуродованный негр забился в судорогах ужаса, надсадно засипел и, казалось, что-то попытался отыскать в небе пустыми глазницами. Постепенно он затих, неестественно напряженный, словно в ожидании новых мук.
- Не надо меня бояться, - обратился к несчастному на диалекте речных племен Кейн. - Я не причиню тебе зла. Я - друг!
Честно говоря, пуританин не надеялся, что его слова дойдут до изувеченного человека, однако они нашли отклик в угасающем, полубезумном рассудке негра.
В какие только переделки не попадал Кейн за свою нелегкую жизнь. Ему довелось влачить полуголодное существование будучи прикованным к тяжелому веслу турецкой галеры, надрываться на тростниковых плантациях в арабских колониях, драться с краснокожими дьяволами Нового Света, узнать крепость бича из воловьих жил в застенках испанской инквизиции. Так что он по собственному печальному опыту знал, какими злобными демонами могут оказаться люди. Но теперь и он замер в ужасе, едва сдерживая тошноту.
Самым страшным были даже не раны сами по себе, а тот факт, что эти человеческие останки еще жили. При его приближении поднялась упавшая на истерзанную грудь изуродованная голова и из лишенного губ рта вырвался надрывный всхлип. Заслышав шаги англичанина, изуродованный негр забился в судорогах ужаса, надсадно засипел и, казалось, что-то попытался отыскать в небе пустыми глазницами. Постепенно он затих, неестественно напряженный, словно в ожидании новых мук.
- Не надо меня бояться, - обратился к несчастному на диалекте речных племен Кейн. - Я не причиню тебе зла. Я - друг!
Честно говоря, пуританин не надеялся, что его слова дойдут до изувеченного человека, однако они нашли отклик в угасающем, полубезумном рассудке негра.