Кузница души   ::   Уэйс Маргарет

Темные глаза Стурма загорелись гневом при этих словах, сказанных самым небрежным образом. Он начал было отказываться от еды, но когда увидел, что Карамон взял ложку и собирается кормить его, как маленького ребенка, то пробормотал, что, наверное, проглотит ложку-другую. Он съел полную миску, выпил стакан вина, и лишь тогда его серые от усталости щеки порозовели.

Рейстлин отодвинул свою собственную миску, еще полную наполовину. Это было в порядке вещей, и Карамон слишком хорошо знал брата, чтобы уговаривать его покушать еще.

— Мы с матерью говорили незадолго до… до конца, — тихо проговорил Стурм. — Она говорила о Соламнии и о моем отце. Она сказал мне, что уже давно не верит, что он жив. Она делала вид, что верит, только ради меня, ради моей надежды.

Он опустил голову, сжал губы, но не проронил ни слезинки. Через минуту он взял себя в руки и повернулся к Рейстлину, который начинал укладывать снадобья и микстуры в сумку, готовясь выходить.

— Под конец случилось нечто очень странное. Я подумал, что следует рассказать тебе, на случай, если ты слышал о чем-то подобном. Возможно, это был всего лишь бред, наваждение, вызванное болезнью.

Рейстлин посмотрел на него с интересом. Он уже давно записывал все, относящееся к различным болезням, в том числе их признаки и лечение, в маленькой книжечке.

— Моя мать впала в глубокий сон, и было похоже, что ее ничто не сможет разбудить.

— Мертвый сон, — сказал Рейстлин. — Я часто наблюдал его у заболевших чумой.