JК
Льды возвращаются :: Казанцев Александр
Страница: 133 из 571Работы, проведенные в подводной лаборатории, очень интересны, их надо продолжать, но… Друг мой! Великий Резерфорд не позволял своим соратникам работать после шести часов, берег их здоровье и… считал, что людям надо дать время, чтобы думать… Поедешь на курорт, друг мой! Так решено. Все.
— У меня было достаточно времени, чтобы подумать. В одиночной палате… Я черт знает что успел передумать… о долге физиков. Атом может дать человечеству будущее, но может и отнять его. Теперь мне надо проверять.
— Проверять — это хорошо, — вставила Мария Сергеевна. — Если есть в науке единственный метод, который должен быть положен в ее основу, то это метод сомнения во всем, метод проверки!
— Дотошной проверки, абсолютного недоверия! Узнаю Марию Сергеевну Веселову-Росову! — вставил Овесян.
— Мы с вами, Амас Иосифович, представляем как бы два начала в науке. Ваш практицизм, мой принцип сомнения… Две стороны одной и той же медали, два начала единой науки.
— Простите, — упрямо сказал Буров. — Допускаю, что наука нужна не для науки. В конечном счете любое научное открытие будет использовано для практических целей. Однако ученый, делающий открытие, порой даже и представить себе не может, что он открывает. Разве мог Гальвани, наблюдавший подергивание ножки лягушки, представить себе современные электрогенераторы мощностью в миллионы киловатт, электрические сети, опутывающие шар?
— Это был младенческий возраст науки, — возразил Овееян. — Сейчас мы можем ставить задачи перед наукой, а не заставлять ее открывать тайны природы наугад.
— У меня было достаточно времени, чтобы подумать. В одиночной палате… Я черт знает что успел передумать… о долге физиков. Атом может дать человечеству будущее, но может и отнять его. Теперь мне надо проверять.
— Проверять — это хорошо, — вставила Мария Сергеевна. — Если есть в науке единственный метод, который должен быть положен в ее основу, то это метод сомнения во всем, метод проверки!
— Дотошной проверки, абсолютного недоверия! Узнаю Марию Сергеевну Веселову-Росову! — вставил Овесян.
— Мы с вами, Амас Иосифович, представляем как бы два начала в науке. Ваш практицизм, мой принцип сомнения… Две стороны одной и той же медали, два начала единой науки.
— Простите, — упрямо сказал Буров. — Допускаю, что наука нужна не для науки. В конечном счете любое научное открытие будет использовано для практических целей. Однако ученый, делающий открытие, порой даже и представить себе не может, что он открывает. Разве мог Гальвани, наблюдавший подергивание ножки лягушки, представить себе современные электрогенераторы мощностью в миллионы киловатт, электрические сети, опутывающие шар?
— Это был младенческий возраст науки, — возразил Овееян. — Сейчас мы можем ставить задачи перед наукой, а не заставлять ее открывать тайны природы наугад.