JК
Льды возвращаются :: Казанцев Александр
Страница: 228 из 571Американка наблюдала, какой нежный взгляд подарила Бурову его помощница…
Она резко встала, прощаясь…
— Вы извините меня за этот маскарад, Сергей Андреевич, — насмешливо сказала Людмила Веселова-Росова, когда, проводив иностранную гостью, они остались вдвоем. — Меня попросила об этом ваша Елена Кирилловна…
И новая, гордая, знающая себе цену, она ушла.
Буров крякнул и потер лоб.
Глава пятая. АНТИЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ
«Хорошенькая стюардесса в кокетливо заломленной пилотке попросила пассажиров застегнуть привязные ремни.
— Нью-Йорк! — мило улыбнулась она.
Самолет кренился, ложась перед посадкой на крыло.
Мне не терпелось. Я спешил. Я знал, что даже в нашем тресте «Ньюс энд ныос» этой весной начались серьезные затруднения с распространением газет. Мой дневник мог, если его печатать фельетонами, оказаться спасительной гирей, которая перевесит чашу деловых весов. В нем есть все, как хотел того босс: и ужас, и интимность, и правда, все то, что я видел за этот год, и особенно в те несколько дней — в самом пекле… Бесценные странички лежали в несгораемом портфеле, который словно набит был долларами. Он послужит защитным костюмом против всего, что началось сейчас в Америке.
Я выскочил из самолета первым, сбежал по ступенькам приставленной к фюзеляжу лестницы и протянул паспорт полицейскому чиновнику. Нас почему-то встречала толпа людей. Они бросились ко мне, наперебой крича:
— Великолепное авто, сэр! Совсем новенькое!..
— «Шевроле», сэр! Последней марки.
Она резко встала, прощаясь…
— Вы извините меня за этот маскарад, Сергей Андреевич, — насмешливо сказала Людмила Веселова-Росова, когда, проводив иностранную гостью, они остались вдвоем. — Меня попросила об этом ваша Елена Кирилловна…
И новая, гордая, знающая себе цену, она ушла.
Буров крякнул и потер лоб.
Глава пятая. АНТИЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ
«Хорошенькая стюардесса в кокетливо заломленной пилотке попросила пассажиров застегнуть привязные ремни.
— Нью-Йорк! — мило улыбнулась она.
Самолет кренился, ложась перед посадкой на крыло.
Мне не терпелось. Я спешил. Я знал, что даже в нашем тресте «Ньюс энд ныос» этой весной начались серьезные затруднения с распространением газет. Мой дневник мог, если его печатать фельетонами, оказаться спасительной гирей, которая перевесит чашу деловых весов. В нем есть все, как хотел того босс: и ужас, и интимность, и правда, все то, что я видел за этот год, и особенно в те несколько дней — в самом пекле… Бесценные странички лежали в несгораемом портфеле, который словно набит был долларами. Он послужит защитным костюмом против всего, что началось сейчас в Америке.
Я выскочил из самолета первым, сбежал по ступенькам приставленной к фюзеляжу лестницы и протянул паспорт полицейскому чиновнику. Нас почему-то встречала толпа людей. Они бросились ко мне, наперебой крича:
— Великолепное авто, сэр! Совсем новенькое!..
— «Шевроле», сэр! Последней марки.