Лачуга должника   ::   Шефнер Вадим Сергеевич

- Я не по грибы, я калган выкапываю,- ответила она и протянула мне корзинку: там на дне лежали какие-то корешки и детский совочек.- Это калган, папа на нем спирт настаивает.

- Не знал я, что твой предок выпить любит.

- Нет, он непьющий, ты же знаешь. Это для желудка… А сюда я зашла поздороваться с каменщиком.- С этими словами она приложила руку к воротам, к тому месту кладки, откуда, видно, кусок штукатурки отвалился совсем недавно; этот кирпич был густо-вишневого цвета, не выцветший, он выделялся среди других.

- Вот и поздоровались! - объявила Эла.- Лет сто двадцать тому назад он своей рукой положил этот кирпич, и с той поры ничья ладонь к нему не прикасалась. И вот моя коснулась. Это как рукопожатие.

- Не дойдет до каменщика твое рукопожатие,- съязвил я.- Есть эти ворота, есть этот кирпич, есть ты. А каменщик-то где? Выпадает основное звено.

- Каменщик жив! По-моему, все люди бессмертны. Конечно, не в божественном смысле каком-то, а в рабочем. Все, что сделаешь в жизни хорошего,- все идет в общий бессмертный фонд. Даже если дело незаметное, все равно.

- Очень удобная теория! Честь имею поздравить вас с бессмертием!

- Не перевирай мои слова! - вскинулась Эла.- Личной вечной жизни я бы вовсе не хотела. Ты представь себе: я построю дом, и он состарится при моей жизни, и его снесут у меня на глазах!.. Нет, пусть наши дела переживают нас!.. Впрочем, личное бессмертие нам не угрожает.

- Очень даже не угрожает, - согласился я и сообщил Эле, что направляюсь в тот именно лес, где погиб отец.