Лачуга должника   ::   Шефнер Вадим Сергеевич

Картофельные грядки, деревья, времянка, сарайчик - все обыкновенное, настоящее. И на небе та же легкая, не предвещающая дождя дымка. Я посмотрел на часы и удивился, даже испугался: лишь час с небольшим прошло той минуты, когда из-под земли вылез чешуйчатый агрегат.

Надо обдумать все это, переварить в покое, подумал я и открыл калитку. Пройдя по улице поселка, свернул на неширокую, поросшую сорной травой грунтовую дорогу и долго шел по ней; я знал, что она ведет к кладбищу. Вскоре на взгорье показалась красная кирпичная церквушка с одноярусной колокольней. Дойдя до погоста, ничем не огражденного, я долго глядел на сбегающие в низинку покосившиеся кресты. "Пчелы не жалят мертвых",всплыла в памяти вычитанная где-то фраза. А меня пчелы будут жалить миллион лет. Люди будут рождаться и умирать, умирать, умирать, и Эла тоже умрет, а я буду жить, жить, жить, жить… Мною овладело смутное чувство вины.

- Я не виноват перед вами,- произнес я вслух, обращаясь к ушедшим.- Я не виноват. Все произошло слишком быстро.

Когда я вернулся в Филаретово, то первым, кого увидал у дома Бываевых, был Валентин. Он подкачивал камеру своего велосипеда; к багажнику он успел приторочить объемистую корзину. Валик весело поведал мне, что едет на станцию Пронино, там неплохой привокзальный буфет. Бываевы решили чин-чинарем отметить сегодняшнее событие. Тетя Лира отвалила на это мероприятие свои похоронные ("смерётные") деньги.

- У тебя в передней вилке трещина,- напомнил я ему,- возьми велик у Рамушевых, на этом ты рискуешь сломать себе шею.