Лачуга должника   ::   Шефнер Вадим Сергеевич

И вдруг Барсику стало страшно. Он выпрямился и увидел, что на противоположном конце поляны раздвинулись ветви.

- Воттактаки! - прошептал островитянин.- Они сюда…

- Не путай единственное с множественным,- спокойно возразил Павел.- Там всего один.

- Один воттактак - это тоже смерть,- шепотом ответил Барсик.

- Один - это смерть для одного,- произнес Белобрысов и, выхватив у ялмезианина топор, кинулся навстречу чудищу. Но разве одолеешь метаморфанта! Через мгновение на земле лежал труп Павла, а в глубь леса убегали два воттактака.

- Значит, последние слова его были: "Один - это смерть для одного"? - переспросил я Барсика.

- Нет, не самые последние. Уже на бегу он обернулся в мою сторону и выкрикнул какое-то непонятное слово, не на нашем языке. Но я его запомнил. Оно звучит: "Живипетя".

- "Живи, Петя!"?-удивленно переспросил Чекрыгин.

- Да-да! Вот именно это он мне и крикнул,- подтвердил иномирянин.

Так умер мой отважный друг Павел Белобрысов, уверовавший в свою сказку, в созданную им ностальгическую легенду о том, что он - пришелец из двадцатого века. Похоронили его у подножия маяка. Обряд погребения был на некоторое, весьма, впрочем, непродолжительное, время нарушен одним странным происшествием. Когда Чекрыгин произносил прощальную речь в честь Павла, в толпу молчаливых, грустных иномирян внезапно вклинился "Коля".