JК
Леди декабря :: Ипатова Наталия
Страница: 44 из 102Отложив ножнички, она взяла листок бумаги в тетрадную линейку и, смотря мне в глаза, стала складывать из нее какую-то фигурку. Когда она закончила, я рассмеялся. На ее узкой ладошке лежал бумажный голубь. Я и сам в детстве выпустил таких немало.
Потом она вспорхнула на ноги, держа спинку прямо, вся искусственная, как фарфоровая кукла. Водопад разноцветных лепестков, скопившихся в рукавах, обрушился на бонсай, окутав их словно облаком мыльной пены. Перекинув через руку длинную полу своего кимоно, Апрель несколько раз шагнула ножками в белых носочках, снова опустилась на колени возле стенной рамы, и сдвинула ее, открывая выход на терраску и в крошечный сад, через который несся бурлящий вешний поток. По его краю из ржавой прошлогодней травы глазела родная мать-и-мачеха. Тень, метавшаяся по стене, оказалась от яблоневой ветки.
— Идите по мостику, — велела госпожа Мидори, указывая на пересекавший поток узенький дощатый мостик, явно рассчитанный на габариты Дюймовочки. Когда дойдете до середины, — до того места, где висит радуга, видите? пустите голубя, и окажетесь в мае.
— Благодарю вас, госпожа.
— Не стоит. Я была рада помочь вам.
В мою память врезалась прелестная графическая миниатюра: девушка в кимоно, стоящая на коленях у двери чайного домика. Яблоневая ветвь вдоль стены. Усыпанные цветом бонсай. Ах, как мне жаль было Перегрина! Я подставил ладонь ветерку, тот сорвал с нее голубя, качнувшего крылами, я ускорил шаг ему вслед… споткнулся, покатился по доскам настила, потом по зеленой траве, и сообразил, что оказался в мае.
Потом она вспорхнула на ноги, держа спинку прямо, вся искусственная, как фарфоровая кукла. Водопад разноцветных лепестков, скопившихся в рукавах, обрушился на бонсай, окутав их словно облаком мыльной пены. Перекинув через руку длинную полу своего кимоно, Апрель несколько раз шагнула ножками в белых носочках, снова опустилась на колени возле стенной рамы, и сдвинула ее, открывая выход на терраску и в крошечный сад, через который несся бурлящий вешний поток. По его краю из ржавой прошлогодней травы глазела родная мать-и-мачеха. Тень, метавшаяся по стене, оказалась от яблоневой ветки.
— Идите по мостику, — велела госпожа Мидори, указывая на пересекавший поток узенький дощатый мостик, явно рассчитанный на габариты Дюймовочки. Когда дойдете до середины, — до того места, где висит радуга, видите? пустите голубя, и окажетесь в мае.
— Благодарю вас, госпожа.
— Не стоит. Я была рада помочь вам.
В мою память врезалась прелестная графическая миниатюра: девушка в кимоно, стоящая на коленях у двери чайного домика. Яблоневая ветвь вдоль стены. Усыпанные цветом бонсай. Ах, как мне жаль было Перегрина! Я подставил ладонь ветерку, тот сорвал с нее голубя, качнувшего крылами, я ускорил шаг ему вслед… споткнулся, покатился по доскам настила, потом по зеленой траве, и сообразил, что оказался в мае.