Ледобой   ::   Козаев Азамат

Многие ложа свободны, чисто застелены полотном, в изголовьях шлемы лежат. Эти, стало быть, отвоевались. Ничего, нанесут еще раненых, сразу после приступа нанесут. Сивый усмехнулся. Жизнь стала похожа на перегонки с ранами: одна затягивается, другая на подходе, третья порожек обивает. Из огня да в полымя, ни дня без заботы. Уже и забыл – каково это, когда нигде не болит.

Безрод зашевелился, заерзал. Вои подняли головы. Хотел было съязвить, но промолчал. Смотрят настороженно, ровно не поймут, что за зверь такой? Было чудище, знали его страшным, зубастым, клыкастым, а вот сбросило шкуру, и как это называть? Глядят недоверчиво, не знают, каким глазом щуриться. Сапогом, как раньше, запустить неловко, но и княжий приговор по-прежнему в силе.

Сивый приподнялся на локте, поморщился – не с того бока вставать начал – и сбросил ноги вниз. Дружинные как-то странно косились. Многих Безрод уже знал. Моряй, Трескоташа, Щелк, Остряжь, Рядяша… Пока искал сапоги, чувствовал на себе взгляды. Поднял голову, непонимающими глазами оглядел каждого и похолодел.

– Сколько без памяти был?

Прошептал еле слышно, однако Моряй, лежавший ближе всех, услышал.

– Два.

– Болтал?

– И болтал, – Моряй улыбнулся, – и пел.

– Пел? – Безрод нахмурился. Неужели про счастье, пахнущее молоком? – Что пел?

– Да разное. – Моряй, как ни был измучен, едва не смеялся. – Мало в краску не вогнал, а уж мы всякое слышали!

И весь амбар грянул таким гоготом, что спящие подскочили, а со столбов снялись перепуганные голуби.