Я забрался в свою нору, под корни ветлы. Здесь было прохладнее, но боль не утихала. Я слышал, как на берегу реки, звеня колокольчиками, подошли коровы. Они громко мычали и мутили воду ногами. Я ненавижу этих гигантских тварей, которые невыносимо шумят и распугивают насекомых и лягушек. Но на этот раз я ненавидел их так, как никогда. Безумно хотелось тишины. Болели глаза, болели уши, не было кусочка в моём теле, который не болел бы и не ныл.
А тут ещё разразилась гроза. Она всегда действует на нервы. Право, я готов был с ума сойти. Я залез в нору ещё глубже и неожиданно столкнулся там с довольно большим раком, который жил недалеко от меня. Я не стал выгонять его: я был слишком слаб.
С моим соседом тоже творилось что-то неладное. Он ёрзал по песку, поворачивался из стороны в сторону, поднимал клешни, тёр их одна о другую, постукивал, хлопал по песку, даже становился на голову. Бедняга, наверно, сошёл с ума. Наконец он положил левую клешню на песок и, прижав правой, начал её сильно дергать. И вдруг я увидал, что из левой клешни вылезла, как из перчатки, нежная "телесная" клешня, лишённая панцирной оболочки. Тогда я понял его болезнь, понял и свою. Мы линяли. Вы знаете. Но одно дело знать, а другое - испытать на себе.
Представьте себе, что какой-нибудь сумасшедший средневековый рыцарь заковал в железные латы своего новорождённого младенца, чтобы младенец от рождения имел вид рыцаря. Тело младенца растёт, а железные латы остаются всё теми же..
Если ко всему этому прибавить, что рак в первый год от рождения линяет по шесть-восемь раз, во второй год - шесть раз и только с шестого года начинает линять по одному разу в год, то есть только по одному разу в год испытывает все эти муки, о которых я дал вам лишь слабое представление, то скажите сами, легко ли быть раком?