Коронация, или Последний из романов   ::   Акунин Борис

И великий князь оказался достоин своего положения и звания. На его глаза навернулись слезы, рука непроизвольно оттянула тугой воротник, но голос его высочества был твёрд:

– Невозможно. Жизнь одного из великих князей, пусть даже… моего сына (здесь голос Георгия Александровича все-таки дрогнул) не может быть выше интересов монархии и государства.

Вот что я называю августейшим величием – это вершина, достичь которой способны лишь те, кто отмечен и избран Богом. Социалисты и либералы пишут в своих газетёнках и листовках, что императорский дом купается в роскоши. Это не роскошь, это сияющий ореол российской государственности, и каждый из членов императорской фамилии во имя России готов пожертвовать собственной жизнью и жизнью тех, кого любит.

Комната заколыхалась у меня перед глазами, радужно переливаясь, и я заморгал, стряхивая с ресниц слезы.

– А что если заменить алмаз стразом? – раздался из угла голос полковника Карновича. – Можно изготовить такую копию, что не отличишь.

– За столь короткий срок изготовить п-подделку такого уровня невозможно, – ответил ему Фандорин. – К тому же Линд пишет, что у него имеется собственный ювелир.

Кирилл Александрович пожал плечами:

– Я одного не понимаю, зачем ему непременно понадобился «Орлов»? Ведь этот камень бесценен, а стало быть, не имеет рыночной цены. Он известен во всем мире, его даже не продашь.

– Отчего же, ваше высочество, – возразил полковник.