JК
Коррида на Елисейских Полях :: Мале Лео
Страница: 16 из 174 – Может быть, там попрохладнее.
Петляя между газонами, украшающими подходы к Большому дворцу, мы шли по направлению к мосту Александра III, типичному памятнику 1900 года, у входа на который стоят знаменитые позолоченные фигуры, трубящие в фанфары и одновременно, сдерживающие бег резвых коней. Этот мост, такой же величественный, как и царь, имя которого он носит, по моим сведениям, уникален тем, что под ним имеется надпись, строго-настрого запрещающая выбивать здесь ковры. Я не знаю, имеются ли здесь в виду ковры Большого и Малого дворцов.
Мы облокотились о парапет невдалеке от двух огромных центральных статуй с серо-зелеными спинами, исцарапанными надписями. Сена потихоньку с обманчивым журчаньем текла себе внизу, не принося никакой прохлады. Вдали, на мосту Инвалидов, зеленые и красные сигналы светофоров отражались зигзагообразно в черной ряби реки. Вращающийся маяк на Эйфелевой башне с правильными интервалами освещал небо Парижа.
Я первым нарушил затянувшееся молчание:
– Не пойму, что мне до всего этого тар-тарама?
– Я тоже, – ответил журналист. (Он встряхнулся, как бы стряхивая с себя оцепенение. Возможно, так оно и было.) – Э! А о чем, собственно, речь?
– Расскажите мне, если можно о Денизе Фалез? – сказал я вместо ответа.
– Дениза Фалез? Да, действительно! Быстро же вы забыли Граc Стендфорд!
– Не ваша забота. Расскажите мне о Денизе Фалез.
– Зачем? Это утомительно.
Петляя между газонами, украшающими подходы к Большому дворцу, мы шли по направлению к мосту Александра III, типичному памятнику 1900 года, у входа на который стоят знаменитые позолоченные фигуры, трубящие в фанфары и одновременно, сдерживающие бег резвых коней. Этот мост, такой же величественный, как и царь, имя которого он носит, по моим сведениям, уникален тем, что под ним имеется надпись, строго-настрого запрещающая выбивать здесь ковры. Я не знаю, имеются ли здесь в виду ковры Большого и Малого дворцов.
Мы облокотились о парапет невдалеке от двух огромных центральных статуй с серо-зелеными спинами, исцарапанными надписями. Сена потихоньку с обманчивым журчаньем текла себе внизу, не принося никакой прохлады. Вдали, на мосту Инвалидов, зеленые и красные сигналы светофоров отражались зигзагообразно в черной ряби реки. Вращающийся маяк на Эйфелевой башне с правильными интервалами освещал небо Парижа.
Я первым нарушил затянувшееся молчание:
– Не пойму, что мне до всего этого тар-тарама?
– Я тоже, – ответил журналист. (Он встряхнулся, как бы стряхивая с себя оцепенение. Возможно, так оно и было.) – Э! А о чем, собственно, речь?
– Расскажите мне, если можно о Денизе Фалез? – сказал я вместо ответа.
– Дениза Фалез? Да, действительно! Быстро же вы забыли Граc Стендфорд!
– Не ваша забота. Расскажите мне о Денизе Фалез.
– Зачем? Это утомительно.