Лицо для Сумасшедшей принцессы   ::   Устименко Татьяна

Я на всякий случай дотронулась до губ, опасаясь обнаружить следы укусов, но, к счастью, не выявила ничего, кроме обычной сухости и стянутости, всегда сопровождающей утреннее похмелье. Невыносимо ныло в затылке, а в надбровные дуги словно раскаленные иглы впились. Как известно, мигрень – болезнь аристократов, у простолюдинов обычно все протекает намного примитивнее: банально раскалывается чердак. Сегодня, несмотря на всю свою благородную родню, я на полном основании могла смело причислить себя к самому захудалому деревенскому быдлу. Добил бы меня, что ли, кто-нибудь добрый…

Из-за стены донесся приглушенный стон, и я обрадованно ухмыльнулась: видно, не одна я сейчас маюсь страшной головной болью и омерзительной тошнотой – некоторым приходится не в пример хуже. К изнеженной жалобе Ланса добавился бесцеремонный бас Огвура, зычно требовавшего рассола для поправки здоровья, изрядно пошатнувшегося по причине затянувшейся вчерашней попойки. И желательно побыстрее и побольше! Мой тонкий слух различил сначала далекое недовольное ворчание хозяина, но потом его же более громкое, вежливое, очень подобострастное: «Сейчас, сейчас». Еще бы: один вид огромной секиры разгневанного орка приводил в содрогание и более смелых противников. Вверх по лестнице торопливо протопали хоть и далеко не худые, но отнюдь не лишенные известной привлекательности ножки дебелой трактирщицы, а восторженный голосок трепетно спросил:

– Желает ли господин воин кофе в постель?

– В кружку, дура! – протестующе взревел недужный тысячник.

«Зря стараешься, милочка! – мысленно позлорадствовала я.